– Какого хрена? – упавший на четвереньки Медведик помотал головой. – Что здесь происходит?
– Операция контрразведки Северной армии происходит, товарищ старший сотник, – третий участник суда с досадой бросил на пол почерневший от копоти защитный амулет и представился: – Младший воевода Феликс Демидко, честь имею!
– Однако.
– Извините за небольшие накладки, товарищ Вольдемар, но кто же мог предполагать, что ублюдок так нервно отреагирует на вполне невинное замечание?
– Какое?
Вместо младшего воеводы ответил провиант-мастер, только что с помощью Матвея и Михася закончивший вязать уже бывшего сотника Блюминга:
– Феликс, ты сволочь! Неужели не мог предупредить?
– У нас защита была.
– Хреновая!
– Хорошая.
– Да? А мои опалённые усы?
– Кагул с ними.
– Как ты меня назвал?
– Товарищи… – поспешил вмешаться Медведик. – Вы хотели объяснить.
– Ах да, – кивнул провиант-мастер. – Фразой об обязательном издыхании осуждённого заканчивается любой смертный приговор в Пиктийской империи. Но Феликс всё равно сволочь!
– Извини, – пожал плечами Демидко, – но ловушка была поставлена на вас обоих. Я же не был уверен наверняка.
– Хотел поймать на такой примитив?
– Обижаешь, мы до ловушки даже не добрались.
– Так что же он тогда занервничал?
– На него наш профессор поносное проклятие наложил, – Медведик с нескрываемым злорадством кивнул на шпиона. – И что там с нашим приговором?
– Обвинения снимаются по причине полной их смехотворности, – успокоил младший воевода. – А приговор тем более.
– А Масюковщина?
– Что она? Старое назначение никто не отменял, так что можешь следовать к месту службы. Вчетвером следовать – ты уж извини, но манипулу с бронеходом я у тебя заберу. Не спорь – дам бумагу. Крепкую и надёжную бумагу в отличие от кое-каких подделок.
– Грабёж.
– Угу, он самый. И заметь, я не спрашиваю, где ты взял пластунское обмундирование со снаряжением, сухие пайки да ещё кристаллы повышенной мощности к огнеплюйкам. Или спросить?
Матвей ткнул командира в бок, выражая молчаливое пожелание заткнуться и не спорить с пока ещё добрым контрразведчиком. От младшего воеводы красноречивый жест не ускользнул.
– А для вас, товарищ Барабаш, персональный подарок, – в руке Демидки появился сложенный вдвое листок. – Выписка из приказа по армии о восстановлении в прежнем звании и о присвоении очередного. Поздравляю, младший сотник.
– Поздравления на хлеб не намажешь.
– Как и ракию намазать нельзя. Но ведь это не умаляет остальных её достоинств, не так ли?
– Вы на что-то намекаете?
– Что значит намекаю? Открыто говорю и приглашаю. Будем считать, что я приношу извинения за сегодняшний спектакль и сопутствовавшие ему неудобства.