Нет, устроители зрелища не торопились, давая посетителям время на утоление жажды и аппетита. И надо сказать, меню вполне позволяло удовлетворить оба желания даже самому утончённому гурману. Профессор Баргузин себя к таковым не относил и потому заказал простые блюда роденийской кухни – суп из спинного плавника молодой меч-рыбы, седло барашка с гарниром из зелёного горошка, обжаренного с перепелиными крылышками, сыр с мёдом и орехами, а также бутылку вина с Таркейского полуострова урожая позапрошлого года. Не легойское, конечно, но именно сегодня творение виноделов Южной Родении подходит больше всего. Только оно даёт лёгкую грусть вместо беспричинной весёлости и философскую задумчивость вместо бессмысленной лихости.
Цены, однако, кусались. Даже грызли кошелёк со всей страстью оголодавшего хищника – в мирное время за такие деньги можно было купить приличную квартиру с собственным выходом на улицу и комнатами для прислуги. Впрочем, стоит ли экономить сегодня, если завтра ещё поживёшь, а послезавтра уже под большим сомнением?
Вольдемар в выборе поскромничал – тоже заказал суп, но всего лишь с белугой, потом её же, но уже в жареном и копчёном виде, а на десерт ограничился варенной в меду северной кислицей. Вина брать не стал, доверительно сообщив напудренному лакею:
– Я воспитывался на мухоморовке, поэтому буду пить ракию. Вот им, – Медведик показал на охрану, – принеси чего-нибудь лёгкого. а на закуску… Густав, вы любите легойскую кухню?
Еремей фыркнул:
– Они ещё не оголодали до такой степени. Несите мясо! Воины едят мясо!
Публика встретила слова Баргузина понимающими улыбками. Ведь где же ещё, как не здесь, можно услышать воинственные речи сугубо мирных людей, даже издали не видевших пиктийские войска? Ведь не кем иным, как поднявшимся на военных поставках тыловиком, этот наряженный в парадный мундир человек быть не может.
– Вот суки, – Медведик отсалютовал бокалом в ответ на приветствие с соседнего столика. – Ерёма, они же нас за своих приняли, за таких же…
– Ублюдков, – продолжил фразу профессор. – Так давай сегодня ими и побудем. Эй, халдей, мать твою с кагулом видели, почему пятна на салфетках?
Тут оркестр заиграл нечто бодрое, и оправдания лакея утонули в визгах скрипок. На сцене появилась стайка танцовщиц, одетых ярко, но очень скудно.
– Откуда здесь знают канкан, дада шени? – удивлённо пробормотал Еремей, и от его неосторожного заклинания сами собой задёрнулись тяжёлые шторы на окнах, а на столах вспыхнули свечи, придавая полумраку особую прелесть. Иные прелести, весьма потасканные и бывшие в употреблении, в неярком свете тоже начали смотреться очень даже неплохо.