Еремей поморщился – Владыка не любил звучных эпитетов и попытку подобрать их наверняка счёл бы оскорблением. Скромный он, даже данное при рождении имя засекретил до полной невозможности, предпочитая безликий титул.
– Ксаверий, приготовься.
– Уже летят?
– Нет, завтра к вечеру будут! – Баргузин с неожиданной злостью плюнул на кучу упавшей с провалившийся крыши черепицы и обернулся ко второму номеру. – Кристаллы наготове держи.
Пограничник отшатнулся и прошептал внезапно побелевшими губами:
– Ты… ты…
– Я! Причём уже давно я. Что случилось?
– Вот, – Ксаверий рукоятью вперёд протянул отполированный многими поколениями воинов боевой нож. – Посмотри сам.
– Не девка! – бросил профессор, но всё же взглянул на блестящее лезвие. – Мать, мать, мать…
С холодного металла на него смотрели безжизненные глаза чудовища в человеческом обличье – тусклое серебро проклинаемого всеми живущими Эрлиха Белоглазого.
– Еремей, так ведь это…
– Заткнись! Они уже над нами!
Два звена. Шесть драконов. Двенадцать пиктийцев. Против шестерых людей. Те, что приземляются сейчас на поле, они не люди. Не люди… нелюди!
Вспотели ладони, стиснувшие рукоятки станковой огнеплюйки, но сердце перестало отбивать дробь и стучит редко и ровно. И со зрением опять творится что-то неладное… Оно услужливо приближает картинку спешивающихся дракониров, рисуя красными пятнами уязвимые места их крылатых тварей. Не время. Пока ещё не время – первым должен выстрелить старший десятник. Ну что же ты медлишь, Матвей? Уже вторая тройка садится! Ну?
Фыркнул вышибный заряд «грома небесного», подняв тучу чуть красноватой пыли. Взрыв алхимической смеси нужен лишь для первоначального толчка, потом заточённое в рубашку из хрупкого пористого «свиного железа» заклинание начинает жить собственной жизнью. Короткой, всего в несколько мгновений, но подчинённой единственной цели – долететь и ударить. Мощь Владыки велика, и сгусток энергии внутри снаряда обладает подобием разума, позволяющего увернуться от огненных плевков всполошившихся драконов. А если одновременно три выстрела?
Матвею определённо уже который день ворожит удача – его «громобой» рванул прямо над головами попрятавшихся за тварями пиктийцев, осыпав тех множеством мельчайших осколков. Вообще это оружие предназначено для того, чтобы, пробив прочную драконью чешую, рвать внутренности летающих ублюдков, не давая возможности воспользоваться ускоренным заживлением. При таких поражениях никакая регенерация, будь она хоть трижды ускоренная, не помогает зарастить раны, и дракон умирает не столько от них, сколько от истощения.