Они дошли уже до места, где скала была к склону ближе всего. И никакого перешейка, как у первых двух скал, здесь не было.
Улугбеков только плечами пожал и задрал голову. Смотрел он долго. Потом показал. Между двумя деревьями, протягиваясь в сторону скалы, были протянуты две толстые веревки с перемычками. Это не была веревочная лестница, потому что перемычки располагались одна от другой достаточно далеко. Кроме того, веревочную лестницу нет смысла вывешивать горизонтально. Да и как по такой лестнице поднять минометы? Разве что отдельными упаковочными тюками с помощью веревок. Но ящики с минами так поднимать тяжеловато. А ящик со взрывателями для мин – просто опасно. Любой удар о скалу при подъеме мог бы вызвать взрыв. Тем не менее сомневаться не приходилось, что у бандитов было какое-то приспособление, чтобы затащить миномет на скалу. А потом они это приспособление убрали. Наверное, услышали звуки боя и подстраховались.
– Там еще, кажется, и третья веревка, – Улугбеков показал, что зрение у него отличное. – Только выше.
– Я понял, – сказал старший лейтенант. – На нижние веревки кладутся настилы, верхняя веревка – вместо перил. Подвесной мостик. Рисковые парни, если таскали миномет и мины по подвесному мостику. Там и без груза не каждый пройти решится.
– Что будем делать? – спросил эмир.
– Остается одно. Стрелять со склона. Забираемся…
* * *
Опыт подъема по склону у союзников был, как и опыт спуска. Пусть и небольшой, но он уже позволял не терять время. Но этот склон отличался от предыдущего большей крутизной, и здесь взбираться было труднее. Правда, теперь уже нагрузка была не на легкие, а на руки, потому что приходилось взбираться, хватаясь руками за стволы деревьев, еловые лапы и местами торчащие наружу корни тех же самых елей. За время подъема пришлось дважды останавливаться на отдых. Просто руки не выдерживали такой длительной однотипной нагрузки, и приходилось давать им отдых. Но оба раза старший лейтенант Раскатов, идущий вторым, видел, как начинал замедляться в движении эмир Хамид, имеющий руки, несомненно, более сильные, чем у самого старшего лейтенанта, но менее выносливые, и, понимая, что эмир сам, согласно своему характеру, не предложит отдых, давал команду:
– Привал. Иначе скоро свалимся.
И говорил при этом не о своем спутнике, а о них двоих, чтобы Улугбеков не подумал, будто его жалеют. Это была естественная корректность старшего лейтенанта, и со стороны эмира она оставалась незамеченной.
Но скоро оказалось, что они напрасно тратили силы. Передвигались спецназовец с эмиром по склону наискосок, чтобы выйти на место, находящееся против площадки, приютившей миномет и минометчиков. И наткнулись на такую скальную крутизну, пересекающую сам склон снизу вверх, которую они преодолеть без специального оборудования для скалолазания не смогли бы. Причем скальное образование, помешавшее им, заросло кустами и даже местами деревьями, так что подняться в таком месте могла бы разве что обезьяна, но не человек. А с места, где они остановились, просматривался только самый краешек минометной площадки, все остальное закрывалось возвышающейся частью скалы.