— Ах ты кры-ы-ыса…, - пораженный страшной догадкой, прошептал Лев Константиныч. — Чего удумал…
Крысиная порода атакует стаей. По приказу вожака. Когда почует кровь — уже не остановишь.
Нонна чуть двинулась… Лев скосил глаза — мягкий сапожок невестки прижал к ковру его валяющийся паспорт.
— Стоять, шалава!! Дернешься — порву кадык руками!!
Невестка замерла. Про деда знала много.
Не поворачиваясь к двум родственникам спиной, бдительно приглядывая за малейшим жестом, мимикой, Лев Константинович допятился до крыльца, и только там перевел дух.
Сомнений не было — его едва не грохнул родной внук. Задержись Константиныч в комнате еще хоть на минуту, Нонка бы совсем опомнилась — дала команду «фас!».
Походкой пьяного кавалериста Лев Константинович прошаркал до калитки, выскочил на узенькую, засаженную березками и елками улочку. Упал спиной на дверное полотно.
«Завещание переоформлю без паспорта, — глядя перед собой, упираясь взглядом в глухой соседский забор, равнодушно-отстраненно думал. — Нотариус — сосед знакомый, приведу еще Сережу в качестве свидетеля… Подпишем. Сейчас на электричку, авось контролеры пожалеют дедушку…, не высадят…»
Едва переставляя ноги, Лев Константинович брел по тропинке. «Как хорошо, что Любушка-голубушка не дожила! Не испила позора!» До станции недалеко, умыться можно в туалете… Запасные ключи от квартиры у соседки Тони есть… Переодеться и к Сереже. Потом — к нотариусу… Ирине-внучке и доченьке Татьяне ничего рассказывать пока не стоит… зачем срывать из-за границы? Пусть работают спокойно…
«Ох! Душно-то как что-то…»
За белыми березовыми стволами уже угадывалась промоина железной ветки, Лев Константинович пошатнулся. Ноги заплелись, сами по себе сошли с тропинки…
Пенек. Как хорошо… Немножко посижу…
Сознание уже мутилось… Перед ослепшими глазами появилось белое одутловатое лицо… Куда-то потащили, куда-то сбросили, ветками слегка присыпали…
Хо-о-о-олодно…, внучо-о-ок…
Завьялов испытал все то, что день назад — еще в четверг, пережил его носитель. Бориса даже начало потряхивать от озноба в теплом салоне такси. Казалось тело и душа насквозь промерзли, пока Лев Константинович лежал в глубокой яме, засыпанный сухими, обманными ветками… Ведь если следовать памяти Льва Константиновича, он сутки пролежал в лесу.
«Гаденыш твой Ромка, Константиныч, — нашелся что сказать Завянь. — Повезло еще, что на тебя наткнулись…»
«Грибники, наверное», — спокойно буркнул недоубитый, недомороженный внуком дед.
Таксомотор сворачивал к обочине. Разумный старикан заранее предупредил: не стоит ехать к даче на первом же такси, машину надо поменять, дабы запутать сыскарей.