Арсений это понимал. Хотел надеяться, что разгадал лукавый финт, самообман пришелицы. Но все-таки — ударил. Журбин не мог рисковать, так как не знал, как поведет себя кодированная агентесса, если напарник слишком явно проявит свои намерения. Миранда, не желая того, могла дать ему отпор и проделать это жестко. Не исключая крайних мер.
И потому, Журбин нанес удар исподтишка.
Потом волок, перевалив через плечо, бесчувственную девушку (и оба рюкзака) почти километр до ближайшего поселка.
Вернувшись к Тамаре-Миранде Журбин был готов к разносу.
Но собирался его вынести — легко и даже радостно. Встреча с мамой стоила любой головомойки!
…- Что пошло не так? — Тамара-Миранда села на кровати прямо. Прищурилась на мрачного парня. — Ты маму видел?!
— Нет.
Сенька тяжело опустился на край постели и рассказал все, что с ним случилось. Именно — рассказал, а не показал на ментальном уровне. Выставить перед наставницей картину недавних «подвигов» Арсений не осмелился. Острые лопатки, снующие под белым халатом, узловатые старческие пальцы, собирающие нечистоты в полотенце — его личная Голгофа. Взятая сомнительная высота.
Миранда подумала, что парень не хочет посвящать ее в глубину душевных переживаний. Проявила понимание и такт. Выслушав рассказ, Тамара-Миранда глубоко вздохнула, положила на плечо Арсения ладонь и крепко его сжала:
— Прими соболезнования, Арсений Николаевич.
Журбин кивнул. Разгадка странной подмены пациенток могла быть лишь одна: его мама — умерла.
Департамент оставил ее имя в больничных списках как возможную приманку для Платона и Арсения. С головами охранников и медиков, когда видевших настоящую Раису Журбину — качественно поработали. Никто из них подмены не заметил.
Тамара-Миранда тихо встала и вышла из спальни. Вернулась обратно с бутылкой водки и двумя стаканами:
— Помянем твою мама, Сеня. Земля ей пухом. Пойми, она — отмучилась.
Подполковник полиции Михаил Яковлевич Турбинин провожал коллег из Кирова. Два провинциальных оперативника закончили дела в Москве еще в четверг, но задержались — лихо оттянулись на даче у столичного «подпола», когда-то бывшего однокашником одного из ментов, маленько порыбалили, попарились и коньячку попили…
Теперь — страдали. Но не слишком. Пивком уже с утра поправились.
Михаил Яковлевич проводил приятелей до самого вагона, вручил им тяжелый пакет с десятком банок пива. Обнялись крепко мужики.
Простились, и Турбинин пошагал к метро.
Шел, морщась от яркого солнечного света и легкой головной боли, во рту — коты нагадили… «Умеют выпить вятские ребята…», — подумал подполковник, нашарил в нагрудном кармане проездной билет, привычно обругал московские власти, отказавшие полицейским в бесплатном проезде…