— Кроме вас?
— Мы не откапываем гробы! — не без гордости сообщила подруга. — Мы работаем только со свеженькими трупиками.
Я сглотнула и положила печеньку обратно в коробку.
— И что ты предлагаешь делать?
Готесса отставила кофе и повернула ко мне криво ухмыляющееся лицо:
— Мы должны пробраться на это кладбище!
— Ночью?! — ахнула я не то чтобы без энтузиазма, скорее — с легким оттенком паники.
Но Поля только развела руками:
— Днем меня туда не пускают! А сейчас, в темноте, мы проникнем внутрь и посмотрим, что там натворили с древними могилами.
Невероятно, с каким восторгом она об этом говорила! Бродить в полночь среди надгробий — что может быть чудеснее? А я отвечу: да все что угодно! Это же стандартное начало большинства фильмов ужасов! Друзья говорят: «Пойдем пошаримся на древнем захоронении?» Ты, как дебил, соглашаешься и тут же умираешь! А всего-то надо было сказать: «Да идите вы на фиг с вашими идеями!» Только я, кажется, начинаю понимать, почему самые осторожные умирают молодыми — потому что любимые друзья им просто выбора не оставляют!
— Полина, — прошептала, выразительно косясь на дверь, — Алекс меня убьет, если узнает, что я ночью полетела на кладбище!
— Не боись! — отмахнулась готесса. — Твой надзиратель в подвале, репетирует. Мне его Богдан сдал. Еще час будет занят. Мы как раз успеем вернуться.
Я чуть не матернулась: это ж надо! Когда хочешь удрать — он всегда на стреме, а когда, единственный раз, с надеждой высматриваешь его на горизонте: дудки! Не докричишься…
Пришлось вылезать из постели, надевать спортивный костюм и шубу, доставать метлу из шкафа и лететь на кладбище. Ну и кто после этого поверит в благочестивость ведьм?..
Захоронение при больнице было внушительным, можно сказать — монументальным, но весьма заросшим. Деревянных крестов я не увидела — то ли сгнили и попадали со временем, то ли здесь присутствовал некий фэйс-контроль и без статуи не пускали. На худой конец — с надгробием, да таким, чтобы его было видно от самых ворот. Сейчас, зимой, снежные шапки покрывали все — крыши усыпальниц и семейных склепов, скульптуры святых, навечно запечатленных в скорбных позах, решетчатые оградки. Из белоснежной перины выглядывали черные скрюченные пальцы плюща и дикого винограда, дуплистые деревья опускали кроны к земле и ловили путников в хитросплетения выбившегося на поверхность корневища.
Короче, Полина была от кладбища в восторге. С криком: «Полный рулез!!!» — она сорвалась с места и умчалась куда-то в каменный лабиринт. Я осталась на «посадочной полосе» в гордом одиночестве.