14. Гумберт-Гумберт и ментовоз
Мы — я и Мила, стоим на краю центральной русинской площади напротив сквера с геройским бюстом. За гранитной спиной земляка-космонавта виднеется грязно-желтое одноэтажное здание с припаркованным бобиком-ментовозом. Площадь большая, вылитый стадион. По причине понедельника совершенно безлюдная. В дальнем конце «майдана» скучают, ожидая пассажиров, маршрутки, обшарпанные и замызганные, как и все здесь. На одном из этих стальных коней нам предстоит покинуть ставшую крайне негостеприимной Русу. От греха, так сказать, подальше.
Но перед стартом требуется выполнить обязательную программу. Она, правда, была достаточно скудной и состояла всего из пары пунктов, но пунктов весьма важных и равнозначных.
Во-первых, срочно требуется найти какого-нибудь бухла на опохмел.
Во-вторых, разжиться деньгами на проезд. Маршрутка не электричка, от контроля не побегаешь.
Трубы продолжают гореть, потому успокоение бодуна идет за нумером раз. Впрочем, решение этой проблемы сложностей как раз и не обещает. За стоянкой «бусиков» (так в этих краях называют микроавтобусы), виднеется до боли знакомый транспарант над базарными воротами. А за ними, в директорском кабинете, меня еще со вчерашнего вечера ждет законный флакон. До кучи, у Любы можно попробовать выцыганить гривен триста — четыреста в счет зарплаты…
Что делать после того, как мы покатим из городка, я, как ни старался, так и не придумал. Ну то, как говорится, война — херня, главное — маневры! Уверен только лишь в двух вещах. Первое — надо уносить ноги вслед за девчонкой, пока не приговорили с ней за компанию. Второе — к властям хода нет.
Хмуро смотрю на «маленькое желтое здание» поселковой ментовки. Заяви туда Мила о нападении, и все! Начнут выспрашивать подробности, неминуемо потащат на медэкспертизу. Сразу же всплывет «факт совращения», в наличии которого я уже почти и не сомневаюсь. Менты, они, как известно, ищут преступников, кактот алкаш из анекдота ключи — не в луже, куда уронил, а под фонарем, потому что светлее. Неизвестный ворюга для них — плод воображения и нежелательный головняк. А Виктор Верещагин, проведший ночь в квартире потерпевшей, вон сидит, перегаром дышит. И нахрена, спрашивается, казенный бензин жечь, когда вот он преступник — бери под белы рученьки, тыкай мордою в пол, и пиши протоколы?