— И что?
— Разве эту грязную дыру можно назвать восхитительным местом?
— Вы раздражительны.
— Скажите честно, приходилось ли вам хоть раз в жизни завтракать более отвратительно, чем сегодня?
— Что здесь так отвратительно?
— Здесь нет даже отдельного кабинета, и сюда в любую минуту может войти кто угодно.
— И что?
— Мне это, мягко скажем, неприятно. Я хочу наслаждаться вашим обществом там, где нам никто не помешает.
— Нам и здесь никто не мешает.
— Мне мешает грязь, дискомфорт, плохая, даже отвратительная, обстановка…
— Не продолжайте в том же духе. Перестаньте киснуть, а то можете сквасить и меня. Я тогда вам не завидую.
— Сегодня я и сам себе не завидую. В городе, в хорошем ресторане нам было бы куда лучше. К тому же, по-моему, пошел противный дождь.
— Это тоже моя вина?
— И даже это.
— Я что, позвонила в небесную контору и заказала на сегодня дождь?
— Не смейтесь. Это дополняет ваше представление о прекрасном дне, проведенном за городом.
— Загородная прогулка так вас утомила, дорогой Эндрюс, что вы стали не похожи сами на себя.
— А я, как раз, хотел обратить ваше внимание на себя, больше здесь не на что.
— А вы кто или что?
— Вот видите, ваша ирония дополняет весь антураж нашего завтрака.
— У меня нет чувства юмора.
— Есть, и еще какое, на него натыкаешься, как на подводный риф, когда совершенно не подозреваешь об этом. Но меня сегодня мучает еще один вопрос.
— Спрашивайте.
— Почему у людей, умеющих наслаждаться жизнью, никогда не бывает денег, а люди, у которых они есть, не умеют пользоваться ими?
— Вы не слишком любезны, Эндрюс.
— А вы не слишком щедрая хозяйка.
— Что же вы хотите, дорогой мой гость, если считаете меня здесь хозяйкой?
— Умоляю вас, Стэфани, сядем в машину и прокатимся куда-нибудь.
— Для чего?
— В вашем автомобиле гораздо уютнее, чем в этом грязном трактире.
— Мне надоел мой автомобиль.
— В нем мы найдем гораздо больше уединения, чем в этой дыре.
— Я же сказала, мне надоела моя машина.
— А мне нет, я бы хотел иметь такую.
— Я думала, что вам будет приятно посидеть и поболтать со мной в этом старинном, немножко удаленном от шумного города ресторанчике. Но теперь я вижу, что вы капризный старый холостяк.
— Кто-о?!
— Вы думаете только о еде и своих мелких удобствах.
— Не скажите!
— Скажу, скажу. Вы еще хуже, чем Джон: с тем, по крайней мере, можно поговорить о боксе и теннисе. А с вами…
— О чем со мной?!
— Только о деньгах.
— И что же?
— Это меня, скажем так, утомляет.
— Неужели вам это не интересно?
— Нет… О если бы вы знали моего отца!
Эндрюс Блэкфорд, в порыве откровенности, забыл, кто находится рядом с ним и ответил на это восклицание совершенно не подумав о последствиях: