— Это остаток от того, что я варила вам.
— Что?
— Я сказала…
— Никому такого не говорите.
Стэфани посмотрела на бурду в такой же, не то выщербленной, не то обкусанной чашке.
— Я всегда вежлива с посетителями.
— Я это заметила.
— Так почему…
— Что, почему?
— Не должна говорить чего?
У старушки уже вздрагивал подбородок. Но это вызывало у Стэфани не сочувствие, а досаду.
— Вы считаете, что это кофе?
— А что же?
Стэфани не стала отвечать на наивный вопрос старушки. Она резко повернулась, задев локтем чашку, и та полетела на пол вместе с блюдечком и содержимым, рассыпавшись на мелкие части, может быть, еще не долетев до пола.
— Ой, ой! — вскрикнула старушка, подняв руки вверх. — Что вы за женщина?! Вы это нарочно!
— Не кричите так громко!
— Ой, ой! — продолжала вопить старушка, уже не в силах вымолвить ни слова.
— Да успокойтесь же!
— Ой, ой!
Очевидно, услышав вопли жены и посетительницы, в кофейню встревоженно заглянул, а потом и как-то впучился старичок-хозяин.
— Что здесь происходит?
— Ой, ой, — все вопила старушка, показывая скрюченным пальцем в сторону Стэфани.
— Успокойся, милая, — ласково сказал старик.
— Она, она!
— Я сейчас во всем разберусь. Присядь!
Он осторожно усадил старушку на стул и мелкими шажками удалился за дверь.
Старушка как-то свяла и уже молча с ужасом смотрела на Стэфани.
Стэфани, закинув ногу на ногу спокойно наблюдала за этой трогательной сценой.
Старичок вернулся со стаканом воды и протянул его жене.
— На, выпей воды, дорогая!
— Благодарю, милый.
Она трясущимися руками взяла стакан и, обливаясь, стала пить воду.
Стэфани смотрела на стакан, который был таким поцарапанным и старым, что стал уже даже не прозрачным.
Попив воды, старушка протянула мужу стакан и с ужасом посмотрела на Стэфани.
— Она разбила две чашки, — скрюченным пальчиком старушка показала на Стэфани.
— Для чего вы это сделали, мадам?
— Нечаянно.
— Не слушай ее, милый!
— Почему?
— Я же видела сама, как…
— Я нечаянно, — настаивала Стэфани.
— Бывает.
— Вы разумный человек, — сделала комплимент старику Стэфани. Было заметно, что эта мелкая лесть попала в цель — морщинистое лицо старичка подобрело.
А старушка опять всплеснула ручками:
— Не слушай ее!
— Хорошо, хорошо, дорогая. Мадам сейчас за все заплатит, и мы расстанемся.
— Но она, она…
— Что она?
— Не собирается платить!
Старичок вопросительно посмотрел на Стэфани:
— Как это понимать?
— А очень просто.
— Что значит, просто?
— Эта посуда рассыпалась сама.
— Не говорите глупостей. — Теперь у старичка начинал дрожать подбородок.
— Это не глупость.
— А что же?
Стэфани поправила на голове свою измятую шляпу. Она не собиралась вступать в пространные объяснения.