Так как у Деборы не было денег на няню для детей, ее начальник в Gino's разрешил ЛаТонье и Альфреду сидеть вечерами в уголке зала, пока их мать работала. В половине девятого, во время перерыва на ужин, Дебора спешила в свою квартиру, чтобы уложить детей спать. Они знали, что дверь можно открывать только на секретный мамин стук, и никогда не ставили керосиновые лампы возле шторы или одеяла. Дебора проводила с ними пожарные учения на случай какого-нибудь происшествия, пока она на работе: учила подползать к окну, выбрасывать наружу канат из связанных простынь, который всегда был привязан к ножке кровати, и выбираться в безопасное место.
Дети были ее единственным сокровищем, и она не могла допустить, чтобы с ними что-нибудь случилось. Поэтому, когда позвонил отец и сообщил, что врачи из больницы Хопкинса хотят проверить, не больна ли она раком, как ее мать, Дебора, рыдая, ответила: «Боже, не забирай меня от моих малюток. Не сейчас, не теперь, когда мы уже столько всего преодолели».
Через несколько дней после звонка Сю Дэй, Сонни, Лоуренс и Дебора сидели вокруг обеденного стола в доме Лоуренса, пока Сю и врач из лаборатории МакКьюсика набирали в пробирки кровь от каждого из них.
Следующие несколько дней Дебора без устали звонила в больницу Хопкинса и говорила телефонисткам: «Я звоню узнать результаты своего анализа на рак». Однако никто из них не знал, о каких анализах идет речь, и к кому она могла бы обратиться за помощью в этом.
Через некоторое время Сю написала Лоуренсу письмо с вопросом, нельзя ли послать медсестру в тюрьму в Хейгерстаун взять образцы крови у Захарии. К письму она приложила копию статьи в память Джорджа Гая, написанную МакКьюсиком и Джонсом, и добавила, что, по ее мнению, Лоуренсу было бы приятно прочесть статью о клетках своей матери. Никто из членов семьи не помнит, чтобы кто-нибудь из них читал эту статью, — они считают, что Лоуренс просто сунул ее в ящик комода и забыл.
Мужчины семейства Лакс не очень-то задумывались о клетках своей матери или об анализах на рак. Лоуренс целыми днями работал на железной дороге и жил в доме с кучей ребятишек. Захария все еще сидел в тюрьме, а для Сонни, торговавшего наркотиками, настали трудные времена.
Одна Дебора не могла унять тревогу. Она была в ужасе от того, что тоже может быть больна раком, и беспрестанно думала о том, что ученые делали — и, возможно, до сих пор делают — ужасные вещи над ее матерью. Она слышала истории о том, как больница Хопкинса похищала черных людей для исследований, и читала статью в журнале