– Хорошо-хорошо, – не слишком-то искренне пообещала миссис Аннабель. – Только чтобы волосы рот не закрывали, а то подавишься.
– Ну мама! – взвыл Лион. – Вот посюдова, не выше!
Миссис Аннабель подмигнула мне, словно заговорщица. Лион и впрямь сильно оброс.
– Тиккирей, иди мыться, потом я и тебя постригу. Я повесила тебе чистое полотенце, большое зеленое, увидишь. И положила чистую одежду. Маечка и трусики новые, а штанишки и рубашка Лиона, но чистые и выглаженные. Ты помоешь голову сам или помочь?
– Мама! – взвыл Лион. – Тиккирей уже большой! И я тоже!
– Для мамы вы всегда маленькие, – укоризненно сказала миссис Аннабель. – Так, не вертись и закрой глаза…
Машинка в ее руке торжествующе загудела.
Я быстро зашел в ванную, чтобы Лион лишний раз не переживал. Вытолкал его сестренку, которая стояла перед раковиной и держала руки под струей холодной воды. Заперся. Пустил в ванну воду и вылил колпачок пены.
Потом прислонился лбом к кафельной стене и закрыл глаза. Шумела вода, за дверью гудела машинка, Лион возмущался длиной стрижки, снова хныкала его сестренка.
А я вспоминал, как в первый раз познакомился с родителями Лиона. Они знали, что я сирота. И что у меня денег нет. И вообще… что я тут совсем один. Но вовсе не бросились меня обнимать, целовать, купать, стричь и подыскивать мне одежду.
Мама Лиона стала другой. Неправильной. Может быть, даже стала добрей и заботливей. Но она не сама такой стала.
Ее такой сделали.
Лион вначале ничего не замечал. Он радовался. И маминому пирогу, и тому, что сестренка по нему соскучилась, и тому, что все родные живы и здоровы. Он даже посматривал на меня виновато и в то же время – торжествующе. Мол, видишь? Ничего страшного не случилось.
Миссис Аннабель и впрямь про Империю ничего не говорила, а когда Лион попытался заговорить о пойманном фаге-диверсанте, только досадливо махнула рукой.
Но вечером пришел мистер Эдгар.
– Папа! – завопил Лион, бросаясь к распахнувшейся двери. Мне захотелось отвернуться, но я смотрел. Только в горле стало шершаво и колко.
Мистер Эдгар, чтоб он там про космиков ни говорил, сам выглядел как настоящий потомственный житель космических станций. Высокий, худощавый, с длинными цепкими пальцами, смуглой кожей, короткой стрижкой и немножко выпученными глазами. И одевался он очень легко – в рубашку с коротким рукавом и шорты. Космики все такие, при низкой гравитации на станциях люди мерзнут, у них кровь к коже плохо приливает, поэтому на планетах космикам жарко.
Когда Лион повис у отца на шее, я даже подумал, что мистер Эдгар грохнется. Но он все-таки устоял. Подождал несколько секунд, потом отстранил от себя Лиона на вытянутую руку, внимательно посмотрел на него. И произнес: