За два года до смерти, в 1951 году, он со свойственной ему непреклонностью настоял на разводе с Эрикой и выдал ее замуж за друга семьи, Жоржа Фридмана[12], более подходившего ей по возрасту. Так Эдвард позаботился о том, чтобы жене было на кого опереться, когда его не станет. В середине пятидесятых в довольно зрелом возрасте она родила единственную дочь Барбару.
Елена непрерывно трудилась, путешествовала, принимала гостей, но при этом умудрилась выкроить время на покупку роскошной квартиры в Нью-Йорке на Парк-авеню в доме номер 895, неподалеку от ее косметического салона. Она попросила Дональда Дески, ультрасовременного нью-йоркского дизайнера, оформить ее и обставить.
Он выбрал минималистский стиль без украшений и скупое сочетание трех цветов: желтого, белого и зеленого. Свет, проникая сквозь целлофановые шторы на третьем этаже, ложился на стены причудливым орнаментом. Бронзовая скульптура Надельмана и картины художников Парижской школы прекрасно смотрелись в таких интерьерах. Однако Елене вскоре надоело радикальное новаторство; не обращая внимания на возражения Дески, она пригласила Луи Сью, чтобы тот сделал комнаты поуютнее. Так в новой квартире воцарилась милая ее сердцу эклектика. Аскетичные конструкции Жана-Мишеля Франка соседствовали отныне с розовыми рюшами, венецианскими зеркалами и африканским примитивизмом.
Мадам позаботилась о том, чтобы они с Арчилом не мешали друг другу. Князь, по своему обыкновению, просыпался не раньше полудня и долго еще составлял изысканное меню для званого ужина или разбирал последнюю партию в бридж. Елена трудилась с раннего утра и потому вечерами предпочитала оставаться дома, если только светские обязанности не вынуждали ее присутствовать на каком-нибудь приеме.
— Вас не смущает, что ваш супруг появляется повсюду один? — спросила одна из ее подруг.
— Ничуть! Арчил — идеальный муж. Он человек светский, но не требует, чтобы и я постоянно бывала в обществе. К тому же по возвращении он всегда делится со мной новостями и сплетнями.
Еще она повторяла, что особенно ценит его советы, поддержку и помощь в делах. Но часто ли она к нему прислушивалась в действительности? По правде сказать, он не столько ее оберегал, сколько успокаивал и развлекал. Умел ловко ввернуть упоминание о продаже ценной коллекции фарфора или антиквариата, если замечал, что она устала и заскучала. Рассказывал между прочим, что познакомился с многообещающим молодым художником. И она сейчас же отправлялась вместе с ним на выставку или в мастерскую. Общие интересы, моменты душевной близости укрепляли их взаимную привязанность.