Мадам унаследовала все имущество Арчила, коль скоро других наследников у него не было. Как известно, в свое время она настояла на том, чтобы в их брачный контракт внесли пункт, согласно которому, в случае если князь скончается первым, к ней вернется выделенная ему часть состояния. Тогда это всем показалось странным, ведь Арчил был моложе Елены на двадцать лет. Но интуиция никогда не подводила мадам Рубинштейн, благодаря своей предусмотрительности она не потеряла полмиллиона долларов после смерти мужа.
Дни тянулись как годы, Мадам не могла подняться с постели и никого не желала видеть. В Париже, Лондоне, Нью-Йорке люди беспокоились, со всех концов Земли ей посылали бесчисленные телеграммы, письма, звонили, передавали цветы и визитные карточки. Она никому не отвечала. И не пошла на похороны. Она вообще ненавидела погребальные обряды: они напоминали ей о собственной смерти. Елена словно бы бросала вызов судьбе: нет кладбища, нет траура, значит, нет горя. Однако ребяческий отказ признавать очевидность не избавлял от боли. Ей мучительно не хватало князя.
В конце концов извечный инстинкт выживания одержал верх над скорбью. Нужно было справиться во что бы то ни стало.
Длительный период апатии миновал, и Мадам решилась осуществить одну давнюю мечту, не дававшую ей покоя. Она желала, чтобы Пикассо написал ее портрет.
Они познакомились в конце Первой мировой войны. Елена не раз бывала у него в мастерской на улице Боэси. Все началось с того, что она купила портрет Пабло, сына Пикассо и Ольги Хохловой, русской балерины. А потом коллекция его разнообразных работ у Мадам постоянно пополнялась. К примеру, нью-йоркскую квартиру украшало огромное полотно «Женщины». Но в 20-е годы, когда Эдвард Титус с супругой привечали многих художников и писателей, Пикассо не принадлежал к числу завсегдатаев их гостиной, хотя у них было немало общего.
Многие великие художники писали Елену, только портрета работы Пикассо не хватало в ее собрании. Напрасно она посылала ему письма и телеграммы, он был неумолим.
Неужели художник боялся мадам Рубинштейн? Или, как полагают многие, не выносил ее властности? А может быть, Елена не предложила ему достаточного вознаграждения? Во всяком случае, он под разными предлогами уклонялся от встречи с ней. Правда, однажды летом она все-таки сломила его сопротивление сотней звонков и писем и дважды позировала ему. Но тогда ей пришлось срочно вернуться в Нью-Йорк из-за неотложных дел.
Смерть князя стала достойным предлогом для возобновления работы над портретом: Мадам нужно было отвлечься от мрачных мыслей. Наверное, ей казалось, что кисть мастера ее увековечит, сохранит в памяти потомков. Истинные причины настойчивости Елены неведомы, ясна лишь ее позиция: «Хочу портрет, и он у меня будет!»