Стиснув зубы, я покосилась на ротвейлера, растянувшегося рядом со мной с «косточкой» в пасти. То и дело он толкал меня носом, словно предлагая и мне попробовать погрызть добычу. В тот самый момент я и влюбилась.
– Ну разве ты не прелесть? – спросила я, и он – поправочка, она – перекатилась на живот, все еще сжимая «косточку» зубами. Купированный хвост ходил туда-сюда с такой силой, что наверняка в Китае уже начался ураган. Я почесала ее по животу. – Да ты просто куколка. Да-да-да, куколка! – Она ткнулась носом мне в ладони, и только сейчас я заметила на ней ошейник. – Артемида? Тебя зовут Артемида?
Решив, что такая тренировка не помешает моей будущей карьере рестлера, я с ней немного в шутку поборолась.
– Ты богиня? – смеялась я. – Очень похожа на богиню. Какое красивое имя для такого красивого щеноч… – Сюсюканья застряли у меня в глотке, как только в поле зрения образовалась пара ботинок внушительного размера.
Мой взгляд прошелся вверх по обтянутым потертой кожей ногам, по пряжке ремня в форме черепа и по футболке в обрамлении кожаного жилета, на которой было написано «Мочи всех. Бог сам разберется, кого куда». Следующим пунктом моего зрительного путешествия значилась щетина на подбородке и скулах, широкие солнцезащитные очки и настолько темные волосы, что они не отражали, а поглощали солнечный свет.
– Тебе повезло, что горло все еще на месте. – Глубокий голос звучал успокаивающе, несмотря на жуткий смысл слов. – Артемиде люди не особенно по душе.
С ног до головы покрытая грязью, я как-то умудрилась сесть, спрятав руки за спиной, и взглянула на него снизу вверх.
– Она очень милая.
Подошли еще двое мужчин такой же неопрятной наружности, как и первый. Один из них оказался совсем молодым и выглядел, как греческий принц. Второй больше смахивал на итальянского мафиози, чем на байкера.
Первый повернулся к ним:
– Она говорит, Артемида очень милая.
Принц пожал плечами:
– Так и есть, – и тут же получил удар в плечо. Потерев ушибленное место, он добавил: – И я тут ни при чем.
– Еще как при чем, скотина. – С виду казалось, что первый сердится, но мне почему-то было трудно определить, какие именно эмоции он сейчас испытывает. – У этой барышни уже не должно быть половины личика.
Тони Сопрано кивком выразил согласие. Я отчаянно замотала головой, не соглашаясь всеми фибрами души.
– А теперь она еще и фиговая сторожевая псина. Что, на хрен, я должен с этим делать? – Артемида прыгнула ему на грудь, словно хотела показать свою новую игрушку. – Да-да, вижу. Тебе принесли подарок. – Он игриво почесал ей ухо, притворившись, будто собирается его откусить, затем опустил на землю и приказал сидеть. Артемида опять попыталась прыгнуть на него, но он положил на нее руку и держал до тех пор, пока она не сдалась, полностью переключившись на «косточку».