Июнь 41-го. Окончательный диагноз (Солонин) - страница 2

К 6–9 июля войска Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов потеряли 11,7 тыс. танков, 19 тыс. орудий и минометов. [1] Особенно тяжелые, практически невосполнимые потери понесли танковые войска — крупнейшие в мире советские танковые войска, на создание которых был потрачен многолетний труд и огромные материальные ресурсы. Уже 15 июля 1941 г. остатки мехкорпусов начали официально расформировывать. Авиационные дивизии и полки ВВС западных округов потеряли не менее 80–85 % самолетов; впрочем, и оставшиеся в списках боевые машины в большинстве своем считались неисправными. В итоге к 1 августа 1941 г. советские ВВС потеряли 10 тыс. самолетов (в четыре раза больше, чем было у люфтваффе на Восточном фронте), из которых 5240 числились как «неучтенная убыль». [4]

Стремительная потеря огромных территорий с неизбежностью повлекла за собой потерю гигантских запасов военного имущества, по какой-то причине сконцентрированного у западных рубежей Советского Союза. По данным ГАУ (Главное артиллерийское управление), из 40 артиллерийских складов, расположенных до линии Ленинград, Нежин, Кременчуг, удалось эвакуировать только 11. В приграничных округах были потеряны также сотни тысяч тонн ГСМ, десятки миллионов индивидуальных перевязочных пакетов, огромное количество продовольствия, фуража, обмундирования…

Не приходится удивляться тому, что к середине июля многим немецким генералам кампания на Восточном фронте показалась уже завершенной — они представить себе не могли, что армия, понесшая такие потери, окажется способной к дальнейшему сопротивлению. Да, «битые гитлеровские генералы» в конечном счете ошиблись, и война закончилась в Берлине, но наша радость по этому поводу — со слезами на глазах. То, что было легко и быстро потеряно за 3–4 месяца лета — осени 41-го года, пришлось возвращать ценой беспрерывного трехлетнего кровопролития, ценой жизни миллионов солдат на фронте, миллионов мирных жителей на оккупированных территориях. В целом на линию границы 41-го года Красная Армия смогла вернуться лишь к июлю — августу 1944 г. Это в целом; в частности, например в Прибалтике, бои продолжались до весны 1945 года.

И все же самым невероятным во всей этой истории следует признать не высокие темпы и глубину наступления вермахта, не огромные цифры потерь Красной Армии — а удивительные (неправдоподобно малые) потери противника. Наступающий, причем чрезвычайно успешно наступающий вермахт нес потери в десятки раз меньшие , чем обороняющаяся Красная Армия.

Вот, например, 6-я танковая дивизия вермахта (Группа армий «Север»). Пример этот примечателен тем, что 6-я тд была вооружена хуже всех — основу ее танкового парка составляли легкие чешские танки образца 1935 г. (Pz-35(t) по немецкой системе обозначений), устаревшие технически и весьма изношенные многолетними маршами, походами и боями. 24 июня у реки Дубиса (Литва) 6-я немецкая танковая столкнулась во встречном бою со 2-й танковой дивизией Красной Армии, имевшей на вооружении, кроме всего прочего, 31 новейший тяжелый танк КВ. Для советской дивизии танковое сражение закончилось полным разгромом, потерей матчасти и гибелью командира. 6-я немецкая тд потеряла 24 июня всего 121 человека (31 убит, 18 пропали без вести, 72 ранено).