– Добрый день, Григорий Григорьевич! – поздоровался Судоплатов, войдя в большой, «квадратов» в тридцать, кабинет начальника войск по охране тыла Западного фронта.
– Павел Анатольевич! Яков Исаакович! Рад вас видеть, товарищи. Раздевайтесь. Чаю с дороги?
– Позже. Где они?
– Вызвать?
– Нет, пойдем сами.
В соседнем помещении взгляд Судоплатова упал на огромный, установленный вдоль двух стен немаленького помещения дощатый стол, на котором были сложены разнообразнейшие предметы военного снаряжения и оружие.
– Что это?
– У этих изъяли, – быстро ответил Соколов. – Только бумаги у переводчиков сейчас. Представляете, три «сидора» бумагами были набиты!
Московские гости заинтересованно подошли.
– Это чье богатство? – Серебрянский ткнул рукой в ближайшую кучку, где лежали пистолет-пулемет Дегтярева, наган, нож в кожаных ножнах, какой-то странный жилет из брезентовых ремней с многочисленными нашитыми карманами, бритвенный прибор в красивом чехле с витиеватой надписью «Solingen», наручные часы, блестящая никелированная зажигалка и пачка немецких сигарет.
– Несвидов Емельян Васильевич, старшина, – прочитал на вложенной в необычную сбрую бумажке Судоплатов и добавил: – Да, помню такого.
– Из пулеметчиков который? – спросил Серебрянский, переходя к следующей кучке. – О, смотри, как «дегтярь» разукрасили! – И Яков взял со стола ППД, цевье которого неизвестный умелец заменил на торчащую книзу рукоять. – А ведь удобно! – Старший майор приложился к оружию, потом опустил его на уровень пояса и вскинул еще раз. – Неплохо, неплохо!
– Раций не видно? – Судоплатов так выделил голосом первое слово, что провожатый понял, что начальник управления спрашивает о каких-то строго определенных приборах, и показывать на притулившуюся у дальнего конца стола немецкую рацию не стал: надо – сами внимание обратят. – Ладно, чего на барахло пялиться, если они в нескольких шагах сами сидят.
– А с чего ты взял, что это они, а не от них? – негромко спросил Яков. – Количество людей не совпадает, и вещи вполне обычные… – Старый разведчик еще раз окинул все выложенное на столе, тронул пальцами солидных размеров нож в необычных, как бы резиновых, ножнах и тихо добавил: – Никаких раций не то что с папиросную пачку, а даже с толстую книгу я что-то не вижу. – И уже едва слышно, как бы мимоходом прошептал: – Что, боишься, что не те?
– Понял, пойдем, – согласился Павел, тоже пройдясь взглядом по столу. – Стоп! Смотри, Яша, какая необычная штука, а ты ее игнорируешь! – и он быстро схватил тот самый нож, который Серебрянский только что потрогал. – Эбонит, как думаешь? – приложив некоторое усилие, Судоплатов выдернул оружие из ножен. Прямой, несимметричный клинок с идеально, словно по линейке, выфрезерованными гранями тускло блеснул в неярком свете необычным матовым покрытием. – О, да тут клеймо есть! На, посмотри!