Елена пожала плечами:
— Я бы сказала, это типичный пример полного пренебрежения Невиллом благополучием других людей.
— И это все?
Она слегка нахмурилась:
— А что еще я должна сказать?
— Вы не задумывались, что Мэттьюз разогнал слуг, опасаясь, как бы они не явились в суд давать показания в вашу пользу?
При упоминании о суде Елена тут же почувствовала приступ тошноты.
— Мне кажется, это довольно распространено, чтобы человек, вступивший в наследство, подобрал себе новых слуг.
— Да, согласен, — угрюмо ответил Адам. — Но в данном конкретном случае это еще и очень удобно.
— Только не для слуг.
— Верно, — подтвердил он. — Иеремия тоже считает, что вы были не способны причинить зло своему деду.
Елена вздернула подбородок в оборонительном жесте:
— В таком случае Иеремия прекрасный знаток человеческого характера.
Распознав в ее словах критику в свой адрес, Адам скованно улыбнулся:
— Бабушка сообщила мне, что вы по-прежнему намерены сопровождать ее в Лондон завтра утром.
— Я никак не влияла на принятие ею такого решения.
— Разве я обвинил вас в этом?
— Нет, но… — Елена поморщилась. — Мне кажется, вам эта идея вовсе не по душе.
— Вас беспокоит мое недовольство?
— Разумеется, меня беспокоило бы… — Она резко оборвала себя и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Мне кажется, вы предпочли бы, чтобы я уехала из вашего имения самостоятельно и перестала вовлекать членов вашей семьи в свои личные проблемы.
Поощряемая леди Сисели, Елена поведала ей всю правду о своем поспешном бегстве из Шеффилд-Парка два месяца назад, уверенная, что все сказанное останется между ними. Она ни секунды не сомневалась, что милая пожилая женщина может нарушить обещание. Елена была уверена, что приглашение в кабинет Адама для разговора последовало исключительно после его беседы с Иеремией. Он, однако, пока не сказал, верит ли словам молодого грума или нет.
— Вы приписываете мне мысли и желания, которых я, как мне кажется, не выказывал ни словом, ни делом.
Елена пожалела, что не может, по крайней мере, четко видеть его лица в дрожащем свете свечи.
— Возможно, вслух вы ничего и не говорили, — произнесла она, — но это не значит, что подобные мысли не приходили вам в голову.
— Возможно, — немного помолчав, сухо согласился Адам, не вполне уверенный, что думает обо всей этой ситуации в действительности.
Его разговор с грумом получился… проясняющим, если не сказать больше. Этот джентльмен немедленно встал на сторону Елены, выразив свою радость тем, что видит ее живой и невредимой.
Адам не сомневался, что бабушке известно больше его самого. Также он понимал, что ему свои тайны Елена поверять не намерена, поэтому у него не оставалось выбора, кроме как попытаться сделать умозаключения из причин, побудивших Елену спасаться бегством от назойливого кузена.