— Тем не менее вы хотели сделать ее своей женой? — притворно-мягким тоном произнес Адам, испытывая гордость за Елену, которая храбро противостояла своему обидчику. Пока он не осмеливался проявить своих чувств. Еще рано.
Шеффилд помрачнел.
— А не продолжить ли нам этот разговор в каком-нибудь менее людном месте?
Адам повернулся к хозяйке дома:
— Что скажете, ваша светлость?
Эдит Сен-Джаст демонстрировала завидную невозмутимость.
— Полагаю, после всего сказанного в интересах мисс Мэттьюз будет, если мы с моими гостями услышим всю историю до конца. — Она обвела взглядом присутствующих, те молча согласно закивали, после чего снова посмотрела на Невилла. — В самом деле, принимая во внимание иные ваши слова, мне непонятно, зачем вы сделали мисс Мэттьюз подобное предложение.
— Я не знал о ее опасном психическом расстройстве, когда делал его.
— Поправьте меня, если я заблуждаюсь. У меня сложилось впечатление, что вы предложили мисс Мэттьюз стать вашей женой сразу после смерти деда? — обманчиво-мягким тоном произнесла вдовствующая герцогиня.
— Какое это имеет значение, когда я сделал предложение, раз оно все равно было отвергнуто по очевидным причинам? — Верхняя губа Шеффилда скривилась от раздражения.
Эдит Сен-Джаст вскинула седые брови:
— А вот я считаю очень важным выяснить, посватались ли вы к мисс Мэттьюз, полагая, что она психически нездорова и повинна в смерти деда, или нет.
Шеффилд нахмурился:
— Я не обязан давать вам отчет в своих поступках, мадам.
— Полагаю, вдовствующая герцогиня всего лишь пытается разобраться в последовательности событий, — осторожно заметил Адам, не желая рассердить Шеффилда настолько, чтобы тот развернулся и ушел. Тогда все их старания оказались бы тщетными.
Он не припоминал, чтобы прежде встречался с Невиллом Мэттьюзом, но нескольких минут в компании этого человека ему хватило, чтобы понять: тот ему совсем не нравится. У него не возникло бы к нему симпатии даже в том случае, если бы он не знал о его жестоком обращении с Еленой. За последние несколько дней Адам переговорил с несколькими представителями высшего общества, в числе их были и женщины, которые могли бы — и сделали бы это в случае необходимости — подтвердить порочное и безнравственное поведение Шеффилда.
Познакомившись с этим человеком лично, Адам понял: тот не только невыносимо высокомерен, но и, по всей видимости, полагает, что на него законы страны не распространяются. Если кого из ныне присутствующих и можно было назвать «психически нездоровым», то точно самого Шеффилда.
— Итак, мы говорили о вашем предложении, сделанном мисс Мэттьюз невзирая на то, что она якобы виновна в смерти деда, — подсказал Адам.