Графиня Ротбери глубоко ошибалась. Лорд Чарнок не имел намерения думать ни о чем, кроме собственного удобства. Ему предстояла большая работа, и, если уж на то пошло, он был крайне недоволен тем, что вынужден ехать в Россию именно в этот момент. Он согласился на поездку в Санкт-Петербург с огромной неохотой, после долгих уговоров со стороны министра иностранных дел. Тот уверял, что не может найти больше никого, кому можно было бы поручить столь трудную миссию.
— Это я не могу доверить никому, кроме вас, — говорил лорд Пальмерстон. — Вы не хуже меня знаете, чего можно ждать от этих русских. У них повсюду шпионы — и все, что вы будете говорить и даже думать, станет передаваться шефу полиции. Что еще хуже, так это известие о том, что тайная полиция получила полную власть, а сам император становится все менее и менее предсказуемым.
— Я об этом слышал, — согласился лорд Чарнок. — Одному богу известно, что в конце концов произойдет в этой стране.
Министр иностранных дел тяжело вздохнул.
— Уже сейчас армия ненавидит царя. Он по любому поводу впадает в необузданную ярость. Он жесток, мстителен и низок.
Лорд Чарнок кивнул:
— Я тоже слышал такие отзывы, но надеялся, что это все-таки преувеличение.
— Боюсь, что нет, — ответил лорд Пальмерстон. — Он превратил свою громадную империю в военный лагерь. Для него монаршая власть — это только некое продолжение армейской дисциплины.
Лорд Чарнок вздохнул.
— Мне рассказывали, что он на каком-то докладе написал: «Я не могу допустить, чтобы хоть один человек осмелился не повиноваться моим пожеланиям в первую же секунду, как ему стало о них известно».
Лорд Пальмерстон кивнул.
— Это правда. Но, к великому сожалению, пожелания у него довольно эксцентрические — и это еще мягко сказано. Он предписал носить мундиры практически всем: профессорам, студентам, инженерам и служащим гражданских учреждений.
— Звучит просто невероятно! — пробормотал лорд Чарнок.
— Не брить усы разрешено только военным офицерам, — с улыбкой продолжил лорд Пальмерстон, — но все усы должны быть черными. В противном случае их велено красить!
Оба мужчины расхохотались. Отсмеявшись, лорд Чарнок сказал:
— Царь, несомненно, должен быть назван самым неприятным монархом Европы. И как я уже говорил, у меня нет желания ехать в Санкт-Петербург.
— Но у меня не найдется больше никого, кто устоял бы перед ним и не дал бы себя сломить, провести или загипнотизировать!
Лорд Чарнок снова вздохнул.
— Ладно. Но я постараюсь, чтобы моя поездка была как можно более короткой.
— При условии, что она будет успешной. По мне, можете вернуться хоть на следующий день.