друг — мальчик из такой же приличной семьи, но склонный к подчинению. Шарлотт не была уверена, что в шесть лет Джо был ребенком блестящего ума, однако верно углядела в своем сыне признаки человека, способного сделать блестящую карьеру. Он был хорош собой: изящный тонкий нос, красивой формы тонкие губы, — и эти черты вряд ли изменились бы в период полового созревания или в юности. Его умение обращаться со слугами было прирожденным — такое умение нельзя было ни приобрести, ни утратить. На детских утренниках он был из тех детей, на которых матери — помимо своих собственных детей — всегда обращали внимание. Джо обвиняли в заносчивости и высокомерии еще до того, как ему исполнилось десять, но в большинстве случаев эти обвинения были несправедливы. Однако матери многих детей остро ощущали разницу между их собственными отпрысками и наследником Чапинов. Джо считался необычайно воспитанным ребенком, с прекрасными манерами, и малейшее отклонение от норм вежливости осуждалось с большим преувеличением.
На утреннике в доме Монтгомери — Джо в то время было десять — случилось происшествие, оказавшее влияние на жизнь кое-кого из присутствующих совершенно непропорционально значению слов и поступков, которые привели к этому злосчастному случаю. Играли в «Спрячь наперсток», и когда наперсток спрятали, дети ввалились в гостиную, чтобы найти его. Бланш Монтгомери, мать условного хозяина утренника, Джерри Монтгомери, как положено объявила:
— Когда я говорю кому-то: «Теплее», — это значит, что этот человек приближается к наперстку. Если я говорю: «Холоднее», — значит, человек удаляется от него. Всем понятно?
Да, всем было понятно.
Они бродили по комнате, пока одна из девочек не спросила:
— Кому же теплее всех?
— Теплее всех? Генри Лобэку, — ответила Бланш.
— Нет, не ему, — сказал Джо Чапин.
— Именно ему, Джо, — возразила Бланш Монтгомери.
— Нет, вовсе даже нет.
— Пожалуйста, без грубостей, Джо. Это невоспитанно, — сказала Бланш.
— Но теплее всех не Генри! — настаивал Джо.
— Тогда ты, наверное, скажешь нам, кому теплее всех, — сказала Бланш.
— Артуру, — ответил Джо.
— Я так не думаю. Артуру очень холодно.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Джо. — Артур, тебе холодно?
Артур засмеялся.
— Я горячий как кипяток.
— Ты самый горячий как кипяток? — спросил Джо.
— О, об меня можно обжечься.
— Одну минуточку, пожалуйста, — сказала Бланш.
Она двинулась в ту часть комнаты, где стоял озадаченный Генри Лобэк.
— Кто-то сыграл скверную шутку, и, я думаю, мы все знаем, кто это, — сказала Бланш.
Несколько ребят тут же подсказали ей ответ.