— Как ты.
— А как кто еще? Кроме меня.
— Я не очень хорошо знаю их имена.
— Если он понял, что я хорошо играю «Нежная и прекрасная», то соображает, что к чему. Раз оценил мое соло, он, видно, не большой поклонник «Нолы». Такого просто не может быть, я гарантирую. Я люблю хорошую фортепианную игру. Если бы не фортепиано, я бы сейчас был мертвым гангстером. У меня была пара приятелей, с которыми я вырос, так они сейчас лежат на «Джерси Медоус», и я мог бы лежать там вместе с ними. А ты, Энн, из обеспеченной семьи?
— Да.
— Что бы сказали твои родители, если б знали, что ты тут со мной пьешь спиртное?
— Страшно подумать.
— Ну, тебе здесь лучше и не быть. Я-то рад, что ты здесь, но некоторые ребята из этих джаз-оркестров уже содрали бы с тебя половину одежды.
— Выходит, это было рискованно? А я все же рискнула.
— Интересно почему?
— Откуда я знаю?
— Что ж, чтобы показать мое к тебе уважение, я даже не буду пытаться тебя поцеловать. А ты хорошенькая. — Парень обвел взглядом ее лицо и грудь. — Точно хорошенькая. Все у тебя, крошка, на своих местах. Я даже начинаю думать, а не сбежать ли нам? Энн Чапин. Никогда не слышал такой фамилии. Чапин. Какой же это национальности?
— Американской. Я толком не знаю. Наверное, английской.
— Чапин немного похоже на «Шопен», а он, как ты знаешь, на самом деле был не французом, а поляком. Энн Чапин. Я знаю многих девиц, которых зовут Анна, а вот Энн никогда не встречал. Я знал одну ирландскую девушку по имени Анна, так она для важности называла себя Энн, но ты ведь всегда была Энн?
— Угу.
— Моя старушка учила меня: никогда не говори «угу» — это невежливо. А по мне, так звучит совсем неплохо. Энн, ты хочешь еще выпить? Еще виски с теплым имбирным элем?
— Нет, спасибо. Покажи-ка мне свои руки.
— Я беру на три ноты больше октавы, — сказал он.
Энн взяла его руку и неожиданно приложила к своей щеке.
— Хочешь, чтобы я тебя поцеловал, верно? — спросил он.
— Если тебе хочется.
— Если мне хочется? Знаешь что, Энн? Я в тебя влюбился.
— Я тебе верю.
— А ты?
— Я думаю, тоже, немного, — сказала она.
— Послушай, Энн.
— Что?
— Ты девственница?
— Да, — сказала она.
— Тогда давай вернемся.
— Хорошо, Чарли, — сказала она. — Только сначала поцелуй меня.
— Ну что это за поцелуй? И я тут не виноватый.
Через два дня в его номере отеля Энн уже больше не была девственницей, и в течение первого же месяца она забеременела. В сентябре в маленьком городке на севере штата, неподалеку от границы со штатом Нью-Йорк, они поженились. Их брак заключил мировой судья, которому до этого брака не было никакого дела, и поблизости не оказалось ни одного пронырливого репортера, который доложил бы об этом событии гиббсвилльским газетам. Новоиспеченные мистер и миссис Чарлз В. Бонжорно в «бьюике» семьи Чапин прибыли в дом 10 по Северной Фредерик, и тут же начался процесс аннулирования брака. Аборт сделали в частной клинике рядом с городом Мидия, штат Пенсильвания, и Чапины снова обратились к услугам Майка Слэттери — на этот раз для того, чтобы помог уничтожить официальное свидетельство о регистрации брака в штате Пенсильвания. Однако «Нежная и прекрасная» вошла в категорию, известную у музыкантов под названием «стандарт», и, будучи увековеченной, приобрела над Энн такую власть, что даже звучание ее первых нот стало для нее на всю жизнь истинной пыткой.