— Что-нибудь интересное в почте?
— Письма от детей. Какие-то приглашения. Два приглашения на свадьбу. А в основном рекламы и счета. Ты собираешься звонить Майку Слэттери?
— Для чего?
— Я считаю, ты должен ему позвонить. Завтра утром.
— Зачем?
— Я ничего не смыслю в политике, но думаю, что знаю Майка Слэттери. Если ты дашь ему понять, что сердишься или обижен, он в ответ тоже рассердится, а если ты не хочешь, чтобы стало известно то, что случилось в Филадельфии, лучше, чтобы Майк был на твоей стороне.
— Это точно.
— Он, возможно, тревожится и о себе самом. В той статье в филадельфийской газете ему тоже досталось. Мне кажется, что тебе следует сделать вид, что ваши отношения ничуть не изменились. Вы приятели. У тебя нет с ним таких отношений, как с Артуром или Генри, но пусть считает, что ваши приятельские отношения остались прежними. Ты, Джо, ему нравишься, и нет никаких причин его от себя отталкивать.
— Я позвоню ему. В любом случае я позвоню, чтобы узнать, чего он хотел. Я это сделаю прямо сейчас.
Он набрал номер Майка Слэттери.
— Майк, говорит избранник народа, — сказал Джо.
— Джо, я рад, что ты в таком хорошем расположении духа. Честное слово, рад. Когда ты ушел так неожиданно, они не знали, что и подумать, и спросили меня. А я им отвечаю: «Господа, класс говорит сам за себя. Класс говорит сам за себя». И добавил: «Ну что еще ему оставалось делать? Устроить длинное, неприятное для всех обсуждение или встать и уйти, пока всем не стало неловко?» Джо, главное, что я хочу спросить: ты на меня, надеюсь, не обижен?
— Нет, я думаю, ты сделал все, что смог, — сказал Джо.
— Именно это мне и хотелось услышать. Я завтра уезжаю в Вашингтон, но когда вернусь, давай сходим на ленч.
— В любое время, когда только захочешь, — сказал Джо и повесил трубку.
— Что ж, дело сделано, — сказал он Эдит.
В гостиной у Слэттери Майк сказал жене:
— Не знаю, что и думать. Я слишком легко отделался.
— Майк, не напрашивайся на неприятности. Ты ведь сказал: «Класс говорит сам за себя». Я не знаю насчет класса, но его воспитали джентльменом.
— Угу. И он теперь никогда мне больше не будет доверять.
— А с какой стати ему тебе доверять? Да и что тебе с того?
— Мне это важно, потому что теперь, когда он больше не занимается политикой, я снова испытываю к нему симпатию, — сказал Майк.
— С моей точки зрения, ты дважды выручил из беды его дочь. Первый раз, когда у нее было — не знаю уж, что это было, — с этим шофером грузовика; правда, ничего такого особенного тогда не случилось. Но то, что случилось во второй раз, стоило ста тысяч долларов.