— Так и было задумано, — самодовольно улыбнулся ее супруг.
— Этот зал, единственный в своем роде, стал данью моде на все египетское после знаменитого похода Наполеона, — продолжал Рэдклиф. — Его неоднократно переделывали.
— Мои люди отмыли не меньше десяти слоев краски, пока не добрались до мраморной облицовки, — заметил Марч.
— Великолепная работа. Теперь придется переиздавать путеводитель по Лайм-Парку, чтобы включить в него Египетский зал. Вы вгоняете меня в дополнительные расходы, Джеймс.
Сандра впервые увидела, как улыбается Рэдклиф: словно улыбнулась мумия. Брр!
— Ты единственный, кто не высказал своего мнения, Грегори, — обратился граф к сыну. Мнение Сандры его, естественно, не интересовало. — Тебе нравится?
— Ну, если забыть, что пирамида — это гробница, а обедать в гробнице не очень приятно, то впечатляет.
Рэдклиф раздраженно передернул плечами.
— А что скажет молчаливая мисс Финчли? — кокетливо прожурчала миссис Марч. В приглушенном свете фальшивых факелов она выглядела гораздо моложе и знала это.
— Очень удачное щадящее освещение, — ответила Сандра.
По окаменевшему лицу миссис Марч она поняла, что стрела попала в цель. Хорошенькие здесь устраивают обеды. Больше похоже на дуэль, не расслабишься. И как у них только кусок в горло лезет? Впрочем, у аристократов свои причуды.
Когда все расселись, в дверях появился Барнс, а за ним лакеи с подносами, уставленными разнообразной снедью. Еда была превосходна, вино великолепно, но Сандра не чувствовала вкуса. Мрачный зал в красных сполохах факелов, носившееся в воздухе напряжение, колючие взгляды, лишь слегка задрапированные светскими манерами, тягостно действовали на нее. Она уткнулась в тарелку, стараясь не смотреть на этих разодетых, уверенных в себе людей, которые подчеркнуто игнорируют ее.
Грегори, сидящий визави, время от времени посматривал на нее. Он развлекал публику рассказами о своей лондонской жизни и делал это так красочно и ярко, что сразу же стал центром внимания. Грег привык, что обычно слушают только его, и получал от этого удовольствие, но сейчас ему явно чего-то не хватало. Он не сразу понял, чего именно. Улыбки на лице Сандры, от которой освещается все лицо и в глазах пляшут озорные искорки. Куда подевались ее живость, темперамент? Хм, а как красиво блестят ее волосы в красном свете факелов, совсем как старое золото. Грег вспомнил, как она дрожала в его объятиях в бальном зале, как нежно розовела ее бархатистая щечка. Если бы он поцеловал ее тогда, сопротивления бы не встретил. Надо ее расшевелить.