Кто не был в Лондоне в самом начале лета, не в состоянии даже представить себе, что он может быть таким: свежим, невинным, нежно розовеющим, как юная невеста под венцом. Ранним утром над Гайд-парком повисает жемчужная дымка, окутывая все вокруг флером таинственности. Движение на улицах еще не началось, рев моторов и резкие гудки клаксонов пока не вспарывают тишину. Цветы открывают навстречу солнцу разноцветные лепестки, украшенные бриллиантиками росы. Деревья протягивают ветви-руки для дружеского пожатия.
Даже в каменных джунглях Сити чувствуется пьянящее дыхание нового дня, но кто там бывает в этот час? Ни один уважающий себя англичанин без нужды в Сити не появится. Там всего лишь зарабатывают деньги, а здесь, в Лондоне, живут, и это не одно и то же.
Тяжело дыша после пробежки. Марго прислонилась к дереву и поправила выбившуюся прядь волос. Сегодня она опять бегает одна. Девочку не удалось растолкать, отсыпается после очередной тусовки. Словечко-то какое! Впрочем, в лексиконе Сандры и ее друзей встречается и кое-что похлеще.
Девочкой Марго называла Сандру по привычке. Она давно не девочка, двадцать четыре года уже. Падчерица, дочка, подружка. Как лучше назвать, если разница в возрасте у них всего четырнадцать лет?
После нелепой автомобильной катастрофы, которая унесла неугомонного рыжеволосого Алека, отца Сандры и мужа Марго, они продолжали жить вместе, и ни одна не пожалела об этом, по крайней мере пока.
Белый трехэтажный особнячок с забранными черными коваными решетками на окнах и фонариками у входа, скромный и уютный, возможно, чересчур просторный для двоих. Но он хорошо помнил времена, когда…
Восемь лет назад Алек привез свою шестнадцатилетнюю дочь, голенастого сорванца-подростка, готового бросить вызов всему миру, в дом Марго на Куинс-Гейт в Кенсингтоне. Даже когда Алек был жив, дом был слишком велик для троих, но Алек обладал даром заполнять собой любое пространство.
Алек… Прошло почти два года, как его не стало, воспоминания постепенно размывались временем и теряли остроту. Марго потерлась щекой о шершавую кору дерева.
— Осторожно, поцарапаешься. Я не брился больше суток.
Алек только что вошел — как всегда шумно, решительно шагнув в широко распахнувшуюся дверь. Марго нырнула в его распростертые объятия и потерлась щекой о щеку мужа.
— Осторожно, котенок…
Они так и не легли спать в эту ночь. Сидели на ковре у камина, пили вино и любили друг друга. Алек ворошил кочергой полешки, огонь вспыхивал и буянил в его волосах. Она трогала их, осторожно, боязливо, каждую секунду ожидая ожога.
