Вес не был проблемой, но я — маленькая женщина, а он — высокий. Нести его было неудобно, но что делать…
Я спустила тело вниз по лестнице, затем перенесла через закрытое кафе в сад во внутреннем дворике, где осторожно положила его под небольшой пальмой. Потом я села рядом и положила его голову себе на колени. Мои пальцы коснулись его висков.
Вы здесь? Вы пришли за мной!
Голос звучал будто издалека, я едва его слышала.
Вы хотите жить? — спросила я. — Вы знаете, что я — вампир. Если захотите, я попытаюсь вас изменить. Хорошо подумайте, прежде чем сделать выбор.
В последовавшей за этим долгой тишине я упорно боролась с собой, чтобы не вонзить клыки в его плоть. Никогда раньше я настолько не возбуждалась от аромата крови! Но я не собиралась кусать его без разрешения. Он должен был сам принять решение.
Я думал, что должен быть из Валахии, — наконец услышала я его мысль.
Вы частично венгр. Есть шанс, что вы изменитесь.
Это зависит от того, были ли мои бабушки изнасилованы нужным видом оккупантов?
В значительной степени, — ответила я.
Иначе я умру, не так ли?
Да, — подтвердила я, — но это не значит, что вы должны захотеть стать кровопийцей и лунатиком, изгнанным из мира дневного света.
В действительности быть вампиром не так плохо, но есть некоторые трудности. Вампирский образ жизни не должен быть овеян романтическим ореолом для потенциальных новичков. Независимо от того, насколько вы хотите разделить с ними гроб.
Я могу остаться с вами, если изменюсь?
Мое сердце ликовало от этого вопроса. И — о, как болели мои клыки! Да, — сказала я, — настолько, насколько захотите. Можно и навсегда.
Навсегда — мне нравится, как это звучит. Сделайте это!
Помните, может и не получиться, предупредила я. Это…
Заткнись и укуси меня!
Я не могла с ним спорить и сделала это.
За все годы моего потребления «качественного материала» у меня никогда не было такого экстаза! Не сосчитать, сколько оргазмов меня сотрясло, прежде чем каждая капля его крови попала внутрь.
Я не должна была делить с ним свою кровь. Определенный фермент в моей слюне передавался ему с укусом, и он вызвал бы изменение, если бы оно было возможно. Но на всякий случай я укусила себя за запястье и влила несколько капель своей крови ему в рот. Не то чтобы он мог глотать… Выбор был такой: или он поправится, или мне придется избавляться от его тела, чтобы никто не заметил отметин на горле.
Я не хотела думать о последнем варианте, о том, что он когда-нибудь умрет. Я держала его обмякшее тело и чувствовала, что оно становится все более тяжелым и холодным, нервничала и плакала дикими кровавыми слезами вампира. Я не знаю, как долго это продолжалось. Но достаточно, чтобы я стала окончательно убитой горем. И достаточно долго, чтобы до восхода солнца оставалось всего час или два.