— А потом нам выволочку дадут за незаконный обыск.
— У тебя же показания есть, что он знал про деньги и глаз на них положил. И личность сомнительная. Думаю, оснований для обыска достаточно.
— Я тоже так думаю. Но сейчас, сам знаешь, время какое.
— А что ты предлагаешь?
— Поехали. На месте сориентируемся, — Субботин поднялся со стула.
Рагозин открыл сейф, достал пистолет, сунул его в кобуру под мышкой.
— Идем.
В машине Рагозин завистливо сказал:
— Богато живете. На машинах разъезжаете.
— Редко. Чаще на автобусе. Вперед, — велел Субботин шоферу, и тот медленно начал выруливать со стоянки.
— На работе Утягина уже нет, смена закончилась. Едем к нему домой.
Машина плавно катила по асфальту. Субботин и Рагозин разговорились. Оказывается, они закончили один университет, только Субботин на год раньше. Рагозин поработал следователем, но не понравилось — много писанины. Перешел в уголовный розыск. В этом году возвращается в родной город, где ему предложили место в областном управлении.
Наконец машина выбралась на самую окраину. Город хоть и небольшой, но растянутый, поэтому ехали минут пятнадцать. Свернули во двор обшарпанного четырехэтажного дома.
— У тебя оружие есть? — неожиданно спросил оперативник.
— Откуда? — удивился Субботин. — Да и зачем?
— Такие визиты иногда плохо заканчиваются. Года три назад к одному дебоширу в квартиру захожу, а тот в невменяемом состоянии и очень моему приходу обрадовался. «У, — орет, — живой мент! Ну что живой — мы сейчас исправим!» — И за топор. От первого удара я увернулся. Гляжу, он то ли наркотиков, то ли другой какой дряни накушался, глаза стеклянные, и опять на меня прет. Тут я ему пулю и всадил. Хорошо хоть, только ранил. Потом разборы долгие были — почему я предупредительный выстрел не сделал? А он меня за это время на две половинки расколоть успел бы. Разобрались в итоге, но, пока суд да дело, на полгода звание задержали. Я это к чему — от такой рвани что угодно ожидать можно.
— Будем надеяться на лучшее.
Они вошли в подъезд. Изнутри дом тоже был обшарпан. Около квартиры, где проживал Утягин, на стене виднелась большая, исполненная красной краской надпись: «Осип — козел». Так как ее никто и не стер, можно было сделать вывод, что Утягину или было глубоко наплевать на все, или же он был согласен с данным письменным заявлением.
— Отдельная квартира? — спросил Субботин, останавливаясь у двери.
— Коммуналка, — пояснил оперативник, нажимая на звонок.
Открыла дверь дама невероятных размеров. Проход она заслонила собою полностью. Из-за ее массивных плеч испуганно выглядывал чахоточного вида мужичонка лет сорока.