В микроскопической комнатенке с трудом умещались две кровати, шкаф, стол и два стула. На столе — бутылка вина и сковородка с жареной картошкой. За столом — двое неопрятного вида парней и две девушки. При слове «участковый» парни засуетились. «Химики», — подумал Субботин. Присутствие их здесь в это время — нарушение режима.
— Ну, мы того, девочки, — пробормотал один, вставая, и с тоской оглядываясь на сковородку о картошкой. — Мы пошли, да?
Он начал пробираться к выходу, пытаясь обогнуть участкового.
— Эти вам не нужны? — спросил милиционер.
— Нет, пускай идут.
«Эти» моментально исчезли.
— Кто из вас Клава Завадская? — спросил Субботин.
— Я, — ответила дородная, спелая деваха, завернутая в черный, с изображениями змей и драконов халат. Она изучающе посмотрела на следователя.
— А вы кто? — обратился Субботин к худой девушке в серой юбке и голубой кофточке. В ее глазам было что-то жалобное, как у дворняжки. Этакий заморыш.
— Соседка, — ответила она.
— Вы нам тоже понадобитесь. Будьте где-нибудь поблизости.
Девчонка согласно закивала и выскользнула из комнаты.
— Я из военной прокуратуры, — представился Субботин, садясь за стол и брезгливо отодвигая закопченную сковородку.
Клавдия усмехнулась и вызывающе покачала головой. Субботин вытащил из портфеля бланк протокола допроса.
— Я должен допросить вас в качестве свидетеля.
— Чегой-то? — презрительно протянула Клавдия. — Нечего мне с военной прокуратурой делить. Не хочу я допрашиваться.
— Не понял, — переспросил Субботин. — Вы что, отказываетесь давать показания?
— А чего понимать-то? Не буду я ничего говорить. Не хочется чегой-то.
Клава томно потянулась и демонстративно отвернулась к окну, всем видом давая понять, что участковый и следователь здесь лишние.
— Это уже интересно, — усмехнулся Субботин. Нахалов он на своем веку перевидел немало и даже на разозлился. — Придется прочитать небольшую лекцию. Давать показания не ваше право, а ваша обязанность, По уголовному кодексу за отказ, уклонение от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний вы можете быть привлечены к уголовной ответственности. Правда, много за это не дают. Не больше года лишения свободы.
Субботин говорил холодно. За время следственной работы он научился говорить так, что у нахалов отпадало желание нахальничать.
— Если вы не хотите говорить со мной здесь, придется пройти в милицию. Или добровольно, или приводом. Это тоже предусмотрено законом.
Услышав про уголовную ответственность, Завадская изменила позу, глаза забегали.
— За чегой-то отвечать? Какой еще привод? — забеспокоилась она. Поняла, что хамством не взять, и засуетилась.