Кадавр на ее фоне смотрелся особенно внушительно. Мужчина, лет сорока, хорошо развитый физически, выглядел еще монументальнее оттого, что сохранял полную неподвижность, несмотря на производимые над ним манипуляции. Судя по следам от зубов, тварь, хватанувшая его за плечо, вполне могла перекусить толстую оглоблю. Но, похоже, ей и впрямь пришлась не по вкусу кровь спутника акши, потому что, вместо того, чтобы оторвать ему руку а, возможно, и голову, она просто разжала челюсти. Теперь акши пыталась зарастить глубокие раны от зубов и когтей. Кровь уже не шла, но края ран сходились неохотно — лоб девушки уже покрылся испариной, а дело едва сдвинулось с мертвой точки. Я распахнул балахон и выудил из пояса флакон.
— Вот, — я протянул снадобье акши. — Смажь края раны. Это ускорит заживление.
Акши благодарно кивнула и последовала моему совету. Раны стали затягиваться на глазах — девушке оставалось только направлять процесс в нужное русло.
— Нам нужно допросить Вашего кадавра, — с плохо скрываемой радостью в голосе объявил Паук.
— И не надейтесь. — Акши уперла кулаки в бока, загораживая свое имущество. — Он все равно ничего не видит.
— В его памяти могло отложиться что-то полезное, о чем он просто не помнит, — продолжал настаивать Паук, пытаясь обойти хрупкую девушку с фланга. — Если запустить поиск в его памяти…
— Вы можете его повредить, — акши вновь заступила путь настырному адепту.
— Акши Ал, — лот Хорен нахмурился, — Ваши предрассудки могут стоить жизни моим людям.
— Стойте, — я заметил, как Ал потянула из-за пояса нож, и поспешил вмешаться. — Я могу поговорить с кадавром под присмотром айвэ Ал. Возможно, мне удастся узнать что-нибудь полезное в обычной беседе. Это не должно повредить кадавру, но если я и переступлю порог приличий, она меня остановит.
Акши с подозрением посмотрела на моих спутников и нехотя кивнула:
— Только пусть они выйдут.
— Хорошо, — Игрен едва ли не силком выволок Паука из комнаты. — Мы не будем вам мешать.
Я сел на сундук напротив кадавра и взял его за руку.
— Ро, ты меня помнишь?
Тот отрицательно покачал головой.
— Ро, — девушка накинула на плечи кадавра плащ и положила ладонь ему на плечо. — Не бойся, Ро, он не причинит нам вреда. Он свой.
Ро никак не отреагировал.
Передо мной был не кадавр, а рори — адепт жизни. Отличить их от кадавров было крайне тяжело из-за специфической ауры. Аура, как таковая, является преломлением света Искры в слоях оболочки души. У рори такой оболочки не было. Только ровный тусклый свет Искры, так напоминающий ауру неодушевленного предмета. Сколько среди кадавров было рори — не знал никто. За пределами ордена Хараны существование рори считалось не более чем гипотетически возможным — только единицы выживали после пробуждения в них стихии, при этом восприятие искажалось, так что не было ничего удивительного в том, что Ро меня не помнил. Возможно, для него наше знакомство еще не состоялось или было так далеко в прошлом, что он попросту меня забыл.