Тысяча девятьсот сорок третий год. Я — молодой артист театра и кино. Грудь распирает от гордости. Только что закончил съемочный день на «Мосфильме» в «Фельдмаршале Кутузове»>>{98} и уже спецрейсом в «эмке» отправляюсь в Московский театр драмы, где играю главную роль в спектакле «Москвичка»>>{99}.
У проходной в темноте возникает фигура.
— Не подбросите до центра?
— Садитесь.
Через некоторое время пассажир начал разговор.
— Вы снимались?
— Да.
— А это очень трудно — сниматься?
— А как вы думаете? Только обыватель считает это легкой работой.
— Скажите, а что нужно, чтобы сняться?
— Многое, мой друг, очень многое. Но прежде всего — талант.
— А еще что?
(Оборачиваюсь, мельком оглядываю смутно очерченную фигуру.)
— Хотя бы внешние данные.
Я вышел раньше, чем мой случайный попутчик. Прошел несколько шагов, и тут сработало: «Боже мой, это же Бернес!»
На следующий день на проходной мне сообщили, что меня несколько раз спрашивал Марк Бернес. Нужно ли объяснять, как тщательно целый день я прятался от него? А когда наконец столкнулся нос к носу, Бернес рассмеялся:
— А мне понравилось. С удовольствием дал вам покуражиться.
Его действительно иногда не сразу узнавали. Видимо, что-то неуловимое менялось во внешнем облике актера, когда он перевоплощался в художественный образ.
Во время съемок фильма «Третий удар», где Бернес играл матроса, в гримерную вошел только что приехавший известный театральный актер.
— Вот незадача! Забыл купить папиросы. Кто бы сбегал? — Взгляд его недвусмысленно задержался на матросе.
— Пожалуйста, я могу, — последовала реплика.
— Голубчик, сделай одолжение!
Матрос убежал, а мы, затаив дыхание, следили, как прозрение медленно проявлялось на лице «попавшегося». Потом долгие и сбивчивые извинения.
— Ну что вы, что вы, — отвечал Бернес, — со мной это часто случается, если надо, могу сбегать за продуктами.
Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год. Встреча в работе над картиной «Школа мужества» (авторы сценария С. Розен, К. Семенов, по мотивам произведения А. Гайдара; режиссеры В. Басов, М. Корчагин). Бернес в роли Чубука. У меня уже повышенный и непреходящий интерес к личности Марка Наумовича. Я следил за каждым его шагом, за каждым его словом — как он появляется на съемочной площадке, как разговаривает с режиссером, оператором. Как «обживает» интерьер.
Впоследствии, наблюдая, как молодой актер за пять минут до съемки весело рассказывает о вчерашнем времяпрепровождении, я вспоминал особую в эти моменты сосредоточенность Бернеса, для которого съемка была непосредственным продолжением длительного творческого процесса.