— Старик, это Марк. Я тебя, конечно, разбудил. Извини. Но меня самого разбудили.
— Ну что ты! — ответил я. — Михаил Светлов утверждает, что дружба — понятие круглосуточное.
— Правильно утверждает. И все равно извини. Я тревожу тебя по хорошему поводу. Под нашими окнами на Садовой какие-то парни распевают во всю глотку, нарушая покой трудящихся. Что нарушают, это, конечно, плохо. Видимо, изрядно приняли. А вот слова песни очень знакомые: «Когда поет далекий друг…» И это совсем неплохо. Для авторов и меня, скромного исполнителя. Я звонил Мокроусову, но Тамара сказала, что он в своем привычном состоянии и его не добудишься. Кто-кто, а он этих полночных певцов понял бы. Но ему к славе не привыкать. А тебя я поздравляю. Если песня звучит на ночной улице, значит, она состоялась. Ну что ты скажешь, опять орут… Хочешь, я сейчас перенесу аппарат к открытому окну и ты тоже услышишь?!
Очень он любил телефонную трансляцию. Это я постиг еще во время его первого звонка, положившего начало нашему знакомству.
— Теперь так, — продолжал Марк. — Я уже договорился, в принципе, с Борей. Сейчас я ему позвоню. Если он дома, заезжаю за тобой, и мы летим прямо к Мокроусову, на Котельническую. А ты пока доводи текст до кондиции.
Я был так удивлен, что у Бернеса лишь одна поправка, что не стал с ним спорить.
…Когда мы подъезжали к престижной высотке, торцом обращенной к устью Яузы, я сказал:
— Есть замена.
— Какая?
— «Радушие наше знакомо посланцам далеких широт. Желанная гостья в России, как дома, французская песня живет».
— Вот это другое дело!
— И — еще. По-моему, первая строка припева: «Когда поет далекий друг» может прозвучать и в названии песни.
— Тоже годится.
Таким сговорчивым я не видел Бернеса ни разу. Что-то скажет Мокроусов?
…Композитор, прочитав стихи, сказал, что все хорошо, а вот припев несколько однообразен. В мелодии могут возникнуть какие-нибудь ритмические находки…
— Боря, — прервал его Марк, — заклинаю, не мучай человека. Он этих выкрутасов не переносит. И вообще нервный. Не травмируй, не отпугивай. Он еще нам пригодится. Стихи тебе нравятся? Мне тоже. Пиши, как есть. Ты же не джазист. Твоя сила не в импровизации, а в душевности.
Песня с самого начала оказалась везучей. И Марк был покладист. И Борис, хоть и со вздохом, согласился выполнить его просьбу. А когда через несколько дней он сыграл мелодию, сочиненную им, возникло ощущение маленького чуда. Слова настолько совпали с музыкой, что Марк, всегда долго и упорно добивавшийся такого слияния, широко улыбнулся и развел руками:
— Ну, Боря, ты даешь! И меня с первого раза ублажил, и поэта не мучил. Вот что значит мастерство! Сразу хочется петь. Спасибо, дорогой. А ну-ка попробуем. Клади лапы на клавиши.