За три недели лишь шестеро присяжных были приняты и обвинением, и защитой. Женщина, которая в данный момент проходила отбор, принадлежала как раз к тому типу людей, которых Джимми Уикс опасался и не любил больше всего. Чопорные и самодовольные, такие женщины обычно бывают столпами местных обществ. Так оно и было в данном случае. Про себя дама сказала, что является председателем женского клуба Вестдейла. Муж у нее был старшим исполнительным чиновником в какой-то строительной компании, а оба сына учились в Йельском университете.
По мере продолжения опроса дамы отношение к ней Джимми становилось, как ни странно, все лучше и лучше. Не вызывало сомнений — она именно то, что требуется обвинению. По тем ненавидящим взглядам, что дама бросала в сторону Джимми, он без труда догадывался, что она считает его грязью, и не более того.
Когда судья закончил опрос, Джимми Уикс склонился к Кинеллену и сказал: «Соглашайся».
— Ты что, с ума сошел? — не веря своим ушам, воскликнул Боб.
— Бобби, делай, как я говорю, — Джимми понизил голос. — Она же просто дура и ничего больше.
Потом Джимми зло глянул в другой конец стола защиты, где рядом со своим адвокатом невозмутимо сидел Барни Хаскелл. Если Хаскелл заключит-таки сделку с обвинением и выступит свидетелем, то Кинеллен обещал, в любом случае, развалить любые его показания на перекрестном допросе в суде.
Может быть, ему это действительно удастся, а может, и нет. Джимми Уикс не был уверен в этом, а между тем принадлежал именно к тем людям, которые любят быть во всем уверены. До этой дамы у него, так сказать, в кармане был лишь один из присяжных. Теперь, вероятно, их стало уже двое.
«Пока что все это лишь слухи, что, мол, бывшая жена Кинеллена вновь занялась старым делом об убийстве Сьюзен Реардон, — размышлял Джимми. — Однако, если за расследование того дела возьмутся серьезно, это может и для меня обернуться неприятностями. Особенно, если про такой поворот событий пронюхает Хаскелл. Потому что тогда он обязательно поймет, что у него появится еще один козырь в торговле за выгодные условия собственного оправдания».
Вечером Джофу Дорсо по интеркому позвонила его секретарша.
— Пришла мисс Тейлор, — сказала она. — Я предупредила, что вы вряд ли сможете принять ее без предварительной договоренности. Но, по ее словам, дело не отнимет у вас больше пяти минут. К тому же, дело это, как она говорит, очень важное.
Да уж, подумал Джоф, только нечто сверхважное могло заставить Бес Тейлор прийти без предварительной договоренности.
— Хорошо, — согласился Джоф. — Пригласите ее войти.