«Эх, будь что будет!» И Резанов протянул Платону злосчастную папку.
Зубов взял ее и, несмотря на надежды Резанова, тут же раскрыл. Некоторое время он молча смотрел на ее содержимое, затем медленно поднял глаза на Резанова.
— Я надеюсь, вы понимаете всю важность этого письма?
От произнесенного Зубовым «вы» кровь прилила к лицу Николая Петровича. «Кажется, пронесло!» До него даже не сразу дошел смысл произнесенной Платоном фразы. А когда дошел, то Резанов медленно опустил глаза на раскрытую папку.
Несмотря на то что письмо лежало к нему «вверх ногами», взгляд сразу приковало к себе обращение: «Его Императорскому Высочеству, наследнику-цесаревичу Павлу Петровичу, с нижайшим поклоном, верноподданейший из слуг его, имеющий высочайшую привилегию именоваться Братом…» Далее Резанов выхватил взглядом начало серединного абзаца: «Запрашиваемая вами сумма одобрена прелатом и магистром Ложи…» А внизу стояла подпись: «Новиков».
Даже «вверх ногами» Резанов схватил содержимое письма быстрее, чем Зубов, который, шевеля губами, все еще внимательно его читал. Более того, Николаю Петровичу моментально стал ясен смысл того, что Платон держал в руках. Это была бомба! Причем с зажженным фитилем. И бомба эта была заложена уже не под ним — «Матушка Богородица, Дева Мария, спасибо Тебе! Я спасен!» — а под наследником. Письмо вскрывало очевидную связь Павла с издателем Новиковым, процесс над которым гремел сейчас по всей стране. К тому же письмо это подтверждало связь Новикова с масонами! А то, что Павел получал финансирование от «преступников», было уже не «зажженным фитилем», а самой что ни на есть «разорвавшейся бомбой»!
«Вот это да! Вот это удача! Когда же мне принесли это письмо?! Наверное, когда я выходил на прогулку… Но вот откуда? Ай-яй-яй, какая неосмотрительность! Как же я его пропустил?..»
За те доли секунды, пока Резанов просчитывал в своей голове варианты развития дальнейших событий, он успел и обрадоваться, что таким чудесным образом избавился от нависшей над ним опасности, и расстроиться, что по его оплошности письмо оказалось в руках Платона.
Зубов еще не дочитал до конца, а у Резанова уже созрел план действий. Весь его жизненный путь, весь его опыт, все годы его бессмысленных стараний и беспочвенных ожиданий вдруг, как по волшебству, слились воедино, превратившись в нечто весомое и осмысленное, где все встало на свои места.
— Безусловно, ваше сиятельство! Именно поэтому я и поспешил доставить это письмо Гавриле Романовичу!
Несмотря на почтительность, которая не сходила с его лица, Резанов все же добавил в интонацию холодка. «Ты меня за дурня-то не держи! Не понимал бы, что к чему, не держали бы меня на этом месте».