Пагоду окружала четырехугольная платформа, вымощенная мраморными плитами и густо застроенная навесами, святилищами, маленькими храмами так, что вокруг нее осталась лишь дорожка, шириной не более тридцати локтей. То тропа для паломников. Одни сидят на плитах, размышляя о жизни, другие молятся, держа в руках цветы или свечи; некоторые укрылись в тени, дабы отдохнуть и перекусить. Шлепанье многочисленных босых ног по мраморным плитам, переливы негромких голосов, звон колокола вдали, шуршание бумажных цветов и зонтиков создавали для пагоды торжественный и необычный фон. Необычность и торжественность эта подчеркивалась обилием, многообразием и густотой красок, из которых создан этот мир, зеленью пальм, чьи высокие кроны подобрались почти вплотную к платформе и теперь заглядывали через барьер из немногочисленных деревьев, допущенных на саму платформу. Белизна и золото пагод, ало и сине выступающие крыши, всплески цветов, статуи, столбы, на которых стоят каменные фигуры охранителей пагод с мечами в руках… И над всем этим — великолепное сияние ушедшего в самое небо Шведагона…
— Аллах великий, должен же быть край силам человеческим! — прошептал Алим.
— Нет, маг, не должно быть никаких границ ни силам, ни воображению, ибо границы сковывают и угнетают. Пусть же воображение превратит наш город в бесконечный калейдоскоп всех чудес, возможных и невозможных, существовавших некогда и тех, которым еще лишь суждено сбыться. — Это ответила мудрая Хаят.
— О, повелительница, — ответил Алим, — ты стократно права. А я неправ, ибо усомнился. Хотя с детства знаю, что сомнение становится первой преградой на пути любого разума и усомнившиеся не в силах создать новое, а лишь повторяют то, что когда-то и где-то уже существовало. Как творцы они мертвы.
— Воистину это так. Однако, думаю, нам следует поспешить, чтобы не отстать от Мераба. Давайте вместе с ним обойдем пагоду. Надеюсь, это будет не тяжело и не очень долго.
— Смотрите, мои добрые друзья. Вот прямо перед нами похожий на елку навес — тазундаун под восемью уменьшающимися крышами. Тазундаун прижался спиной к самой пагоде, и золотые будды внимательно глядят своими прищуренными глазами на входящих. Статуи полускрыты за кувшинами цветов и разноцветными зонтиками. Таких тазундаунов на платформе десятки.
Вот небольшая пагода. В восьми ее нишах — статуи сидящего Будды, над каждой — скульптура зверя или птицы, и каждая изображает планету, а также день недели. За пагодой восьми планет стоит на подставке колокол Махаганта — ему суждено родиться на свет лишь через три сотни лет и весить он будет целые тысячи талантов. Если подойти к колоколу и ударить в него три раза, исполнится заветное желание.