– Да? – В голосе его не было ни капли снисхождения, что обычно было свойственно ее отцу. Это придало ей пущей смелости.
– Да. Почему бы нам не организовать такой график: шесть дней учеба, один день – выходной. Учителя могли бы чередоваться. Таким образом, дети получат необходимое им образование, а учителю, не привыкшему к подобным условиям жизни, не придется находиться там подолгу и он не будет сильно угнетен.
– Хорошая идея.
– Правда?
– Да. Мы думали о школе-пансионате, но приверженцы традиционных методов воспитания предпочитают держать детей при себе, чтобы обучать их своим обычаям. А вот посылать туда учителей и работать по графику с выходными – это, наверное, наилучшее решение. Я поговорю с учителями на месторождении, и мы попытаемся определиться с графиком.
Изабелла не могла не улыбнуться. Ей было приятно быть полезной Адхаму, по крайней мере, в одном деле. Особенно учитывая, что она стала невольной причиной его бед. От этой мысли улыбка угасла.
– Завтра во дворец прибудут предводители других племен. Они менее современны, чем те, которых ты встречала раньше. Им не понравится твое присутствие.
– Ох… – Она не знала, что ответить.
– Я всегда гордился наследием отца, Хассаном. Гордился тем, что они сделали, отстаивая права женщин в нашей стране, но эти люди… они живут в сердце пустыни, вдалеке от технологий и всего современного.
– Я понимаю. – Изабелле было больно слышать, что ее не хотели видеть на этом мероприятии. Ей казалось, что Адхам использует слова предводителей племен в качестве предлога, чтобы избавиться от нее.
Ей было бы гораздо легче, если бы она смогла прочесть его мысли, но она не могла – ни сейчас, ни раньше.
– Как бы мне хотелось научиться читать твои мысли, – произнесла она вслух.
– Не стоит, – ответил он весьма грубо.
– А я хочу. Ты сам говорил, чтобы я вслух говорила о своих желаниях. Как бы мне хотелось научиться понимать тебя. Мы скоро поженимся, думаю, нам будет полезно прислушиваться друг к другу.
Нажав на тормоза, он остановил машину прямо посреди пустыни и повернулся к ней:
– Если бы ты могла читать мои мысли, ты была бы шокирована.
– А может, мне нравится, когда меня шокируют.
– Думаю, мы с тобой наварили уже достаточно каши.
– Мы не можем вспоминать об этом вечно. Что случилось, то случилось. Ничего изменить уже нельзя.
Адхам протянул руки, обхватил ее лицо, Изабелла почувствовала дрожь в его пальцах. Он смотрел на нее не отрываясь. Губы его были растянуты в подозрительной улыбке, подбородок напряжен. Он медленно погладил линию ее подбородка.
Его поцелуй был горячим и жадным, напористым, но недолгим. Его губы обжигали ее.