– Как она это пережила?
Губы Джекса искривила горькая усмешка. Руби провела пальцами по складкам у его рта, словно желая разгладить их.
– Это не было для нее неожиданностью.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда его арестовали, ходили разные слухи. Например, что она была его сообщницей. – Его лицо исказилось от боли, явственной и неприкрытой, и она рефлекторно погладила его по щеке, словно ребенка. – Провели расследование, но полиция так и не нашла доказательств, и ее оставили в покое. – Он встряхнул головой. – То, что она бежала без оглядки, можно считать доказательством ее причастности. Меня воротит от этого. – Руки Джека сжались в кулаки, сминая простыни. – Их друзья верили им, а они украли все, до последнего цента.
Руби гладила его пальцы, пока он не разжал сначала один кулак, а затем и второй.
– Они ведь предали и твое доверие. – Он отвел взгляд, и она почувствовала, что ее сердце обливается кровью. – Отец разрушил все. После того как его осудили, я не мог работать в этом городе. Не с фамилией Марони. И хотя никто прямо не осуждал маму, думаю, люди подозревали что-то.
– И ты уехал.
Он кивнул:
– И никогда не жалел об этом. Бабушка всегда знала, что Денвер был крысой, и никогда особо не верила в здравомыслие Джеки, поэтому оставила прииск мне. Так я оказался на западе. Чтобы самоутвердиться.
Ирония заключалась в том, что, самоутверждаясь, Джекс едва не уничтожил компанию Руби. Если бы ее прииск разорился, магазин и мастерская долго бы не протянули.
В данный момент, конечно, не стоило об этом упоминать.
– Ты никогда не навещал его?
Выражение его лица сказало ей все, прежде чем он успел открыть рот.
– Я не хочу иметь с ним ничего общего, – наконец произнес он.
Она накрыла ладонью его руку:
– Я слышала, он собирается подать апелляцию.
– Да, пресса постоянно мне напоминает об этом. – Он презрительно фыркнул. – Эти стервятники не привыкли оставаться без добычи.
– Может, тебе стоит поговорить с ними? Или с отцом? Чтобы освободиться от груза прошлого?
Джекс уставился на жену так, словно она предложила устроить его отцу побег из тюрьмы.
– Последние десять лет я пытался забыть о его существовании. За каким чертом мне с ним видеться?
Она заметила тени, залегшие под его глазами, искривленные от боли губы и пожалела на мгновение, что полезла не в свое дело. Но их близость перестала быть исключительно физической, и Джекс должен был ей открыться.
– Но он ведь твой отец. У вас же были прекрасные отношения до того, как его арестовали. – Руби глубоко вдохнула и продолжила: – И ваша встреча могла бы помочь тебе избавиться от гнева, который разрушает тебя изнутри.