– Тихо. Понимаешь по-русски? Понимаешь? Если понимаешь – кивни!
Анахита, которая пыталась открыть рот посильнее, чтобы укусить держащую ее руку, от удивления попыталась кивнуть.
– Мы русские. Адмирал Воронцов прислал нас, чтобы помочь бежать. Мы свои. Ты поняла, о чем речь?
Она им не поверила. Слишком много произошло в ее жизни, чтобы она могла верить людям.
– Люнетта. Тебя зовут Люнетта, так? Ты – Люнетта.
Люнетта…
Маленькая луна.
Тегеран две тысячи третьего года. Безумный секс по ночам… под автоматную и пулеметную канонаду, в комнату, через окно которой видны вспышки трассеров и льется свет ослепительных ракет. Сознание того, что взрыв ракеты «РПГ» или фугаса на дороге, выстрел снайпера может разлучить их в любой день – только обостряло чувства.
Она никогда никому не говорила про «Люнетту», и никто ее так не называл, кроме… И даже Николай, который согласился с тем, чтобы назвать первенца Александром в честь деда, Императора Александра Пятого – так и не знал, в чью честь на самом деле был назван этот мальчишка.
Тегеран. Любовь. Смерть. Предательство. Бегство…
Она так это и не забыла.
Рука, зажимавшая рот, исчезла.
– Кто вы? – хрипло спросила она.
– Русские, – ответ был исчерпывающим. – Бери детей и иди за нами.
В километре отсюда несколько бронированных, внешне неприметных машин ждали их.
Группа управления – Зенит. Самарканд
– Зенит, я Факел, прошу срочной связи. Код Воздух.
– Факел, я Зенит, Воздух – принял. Что там у вас?
– Зенит, я Факел, посылку забрали, повторяю – посылку забрали. В целости и сохранности. Потерь не имеем.
– Факел, я Зенит, вас понял. Приказ – немедленно отправляться на точку эвакуации один, повторяю – точка эвакуации один, как поняли?
– Зенит, я Факел, вас понял, точка эвакуации – один, отбой…
Араб бросил трубку аппарата спутниковой связи на рычаг, победно вскинул кулак.
– Есть!
– Что – есть?
– Они их взяли в целости и сохранности. Тихо и чисто. Без потерь. Вот так и надо работать.
Мне это не совсем понравилось – и сам не знаю, почему. Просто я привык к тому, что самая легкая дорога – очевидно ведет в ловушку.
Хотя… может быть, я просто накручиваю себя. И дальше – все будет как надо. Точка эвакуации один – это летное поле Ташкентского авиазавода, там несколько приличных взлетных полос, на которых отстаиваются наши четыреста семьдесят шестые. Место оживленное – с тех пор, как началось в Афганистане, туда некоторые борты по нескольку раз в неделю «на ремонт» ходят. Оттуда – два варианта, либо Кабул, либо Джелалабад. И там, и там есть серьезные позиции, чтобы отсидеться, пока все не кончится.