– Это верно.
Наконец-то разговор вошёл в нормальное русло. Дина расслабилась. Перед ней опять сидела любимая подруга, способная понять с полуслова, и уже не надо было изображать из себя убитую горем вдову.
– Сколько тебе достанется? – жадно поинтересовалась Кристина.
– Мои юристы ещё даже не подсчитали. Игорёк был запасливым хомяком. Я богата до неприличия. У меня теперь даже кусок леса и двадцать гектаров пашни имеется.
Подруга вытаращила глаза.
– Оба-на! Двадцать гектаров пашни! Будешь зерно сеять? За плугом ходить, как Лев Николаевич Толстой?
– Обязательно. Всю жизнь мечтала, – улыбнулась Дина.
– Везёт, – вздохнула подруга. – И никто твои расходы не подсчитывает, кусочком пирожного не попрекает… Эх! Где, интересно, наш киллер шастает?
– В смысле?
– Ну, это… Ваш-то киллер до Игоря добрался. А наш куда-то запропастился. Тунеядец!
– Кристина, разве можно так говорить? Это цинично!
– Ты бы тоже стала циником, если бы тебя на голодном пайке держали и карточки твои блокировали! Я в Нью-Йорке клёвое платьице присмотрела, бирюзовое, и ещё три других, и пять сумочек… А Гриша мне крылышки взял и подрезал. Даже не подрезал, а топориком обрубил.
– Господи! Неужели решил на твоём внешнем виде экономить? Это неразумно! Да и много ли тут выгадаешь? Ты ведь не «Ламборгини» захотела купить.
– А он меня так воспитывает. Что-то товарищу в голову ударило на старости лет… Ладно, не будем о грустном. Как твой малыш?
Дина на секунду задумалась.
– Кого ты имеешь в виду?
– А что, у тебя ещё один несовершеннолетний пупсик появился? – захлопала глазами Кристина.
– Как-то так получается, что теперь все они, парни, моложе, – вздохнула Дина.
– Увы! Суровая реальность. Мы стареем. А вокруг всё больше тех, кто младше нас. Ты, я смотрю, окончательно переключилась на молодняк?
– Есть в них какое-то особое очарование.
– Какое-то! – хмыкнула Кристина. – Не какое-то, а вполне определённое! Упругие и гибкие тела, каменные мышцы, юношеский задор и энергия, способность три часа напролёт работать отбойным молотком!
– Значит, и ты, подруженция, детьми занялась?
– Я? Нет, ну… Э-э… – заметалась Кристина, пойманная с поличным.
– А я-то тебе всё рассказываю! – напомнила подруга.
– Да, сдаюсь! Пошилась. Появилась у меня одна малявочка двадцатидвухлетняя. Я тебе его как-нибудь продемонстрирую, если обещаешь не переманить котёнка.
– Кристик, добро пожаловать в клуб педофилов! – подняла фужер с шампанским Дина.
* * *
Кто бы сомневался – после бурного празднования двадцать третьего февраля следователь Геннадий Павлов не только говорил с трудом, но даже моргал. Друзья решили не мучить несчастного коллегу рассуждениями о бренном и незначительном – того сейчас вряд ли волновало дело Померанцева, скорее он искал методы избавления от чудовищной головной боли. Один отличный способ Гена знал, но через двадцать минут он шёл на доклад к начальству, поэтому никак не мог использовать проверенное средство.