Ну, какие проблемы, вольные художники, встали – и ушли. Летом будут собираться в Парке Горького, зимой в клубе «Эльдар». Поскольку недвижимость Союза неделима. У меня вопрос возникает к этим людям: вы боретесь за чистоту Союза, а что вы для него сделали хоть раз? Ну хоть раз вы поделились со своими коллегами неимущими, на чьих картинах вы учились? На чем вы объединяетесь?
– На лозунге «Долой Никиту». А на нем долго можно проскрипеть, поскольку у Никиты Сергеевича довольно здоровый вид. И у мирового киносообщества к нему претензий нет – вот опять его картина в конкурсе Каннского фестиваля. Я слышала, по регламенту ее придется несколько сократить?
МИХАЛКОВ: Сократим не так уж много, чтоб не разрушить ткань. Что до Канн, то я ничего не жду, и это не кокетство. Я свое уже отождал на Каннском фестивале четыре раза, когда, полный надежд, попадал потом мордой в салат. У меня нет этого: у, ладно, гады, я вам покажу! Вот как в детстве, когда я плохо учился по математике и у меня была мечта: получить Героя Советского Союза. Сесть на коня и в бурке приехать к учительнице – вот ты меня так унижала, а я герой, на коне и в бурке.
– Так вы же потом и сели на коня и стали героем. Я-то желаю вам победы в Каннах просто из любопытства: а те, кто вас топтали за фильм, съедят тогда если не шляпу, то хоть экземпляр своей газеты?
МИХАЛКОВ: Не съедят! Никто ничего не съест. Если вдруг что-то получит картина – ясно, Михалков купил фестиваль. Путин или Медведев позвонили Саркози, потому что Год России во Франции. Все понятно, почему дали. Мне не до этих галлюцинаций. Мне надо делать вторую часть, «Цитадель». А это восемь дней из жизни 1943 года, когда комдив Котов попадает к себе на дачу, в тот самый домик. Такая смесь из «Неуловимых мстителей» с «Санта-Барбарой» – даю своим недругам хороший слоган… Моя проблема была не в том, чтобы заработать денег, получить премию, понравиться начальству или кому-то за границей. Я выговорился и предстою сейчас – это у меня сейчас предстояние перед народом, перед зрителем, перед критикой… «Предстояние» – не религиозная картина, но там есть то, что нельзя потрогать руками, нельзя объяснить и не надо объяснять. Если вы не погружаетесь чувствами в предлагаемые обстоятельства и начинаете считать пуговицы на кальсонах и говорить – нет, в то время было пять пуговиц, а не шесть… Ну, живите своей жизнью, смотрите другое кино. А я буду жить своей.