При большом стечении публики в Михайловском театре (Санкт-Петербург) состоялась премьера фильма Сергея Соловьева «Анна Каренина». Судьба картины в общественном мнении тревожна.
Сергея Соловьева, автора многих прелестных фильмов («Станционный смотритель», «Сто дней после детства», «Асса», «Нежный возраст» и другие), обаятельного и весьма образованного человека, лично знают сотни людей. Но роман «Анна Каренина» знают сотни тысяч людей, не собирающихся делать скидку на личную симпатию к режиссеру. И разного рода сомнения и даже полное неприятие будущей картины были еще тогда, когда стало известно распределение ролей. Ведь если затронуты классические произведения первого ранга, то многие задаются вопросом о праве режиссера – не юридическом, а по совести! – на вольную интерпретацию.
А между тем только вольная интерпретация и может осуществиться, когда речь идет о таких колоссах, как «Анна Каренина» или «Братья Карамазовы». Экранизировать эти романы буквально из-за сверхъестественной плотности авторской мысли и обилия психических движений героев (и даже из-за количества персонажей!) – невозможно и не нужно.
Так что перед нами авторский фильм С. Соловьева по мотивам «Анны Карениной», и восклицать «что это за Анна, помилуйте», «что это за Вронский, Господи» мы не будем. Попробуем понять, что это за картина и для чего она была создана.
Фильм длится два часа с лишним, состоит из пяти частей (1 – «Метель»; 2 – «Он сломал ей спину», 3 – «Ужасная женщина» и пр.), время от времени на экране возникают фразы из Толстого, а за кадром кое-какой авторский текст произносит хриплый голос С. Гармаша, играющего также роль Константина Левина. Модная нынче нарезка на главы с подзаголовками – воспоминание о немом кино (и о Тарантино с Ларсом фон Триером), фразы из Толстого и голос за кадром – поклон автору.
Но автор и режиссер расходятся в главном. Толстой, ненавистник фальши, докапывается до сути человека, разоблачает и вскрывает, Соловьев – прикрывает и украшает. У Толстого мышление эпическое, романное, у Соловьева – лирическое, романсовое. Поэтому его картину можно назвать декадентским романсом.