— Я уверен, что вы меня перепьете, — ответил мистер Бьюмарис, — но вы прекрасно знаете, что это невероятно вредно для вашего здоровья и что вы все равно не заставите меня выполнять ваши неразумные приказания. — Затем он поднес к губам ее свободную руку и сказал нежно: — Вы грубая и несносная старая женщина, мэм, но я надеюсь, что вы доживете до ста лет, потому что я люблю вас больше всех остальных моих родственников!
— Боюсь, ты сказал не слишком много, — ответила она, видимо, довольная этой дерзкой речью. — Ну-ка, садись опять и не пытайся увести меня в сторону своим подхалимством! Я вижу, ты хочешь оказаться в дураках, поэтому не надо ничего приукрашивать! Не хочешь ли ты сказать, что собираешься жениться на той меднолицей простушке, с которой я видела тебя в последний раз?
— Нет! — сказал мистер Бьюмарис.
— Это хорошо, потому что вряд ли я бы смирилась с тем, что в нашу семью привели овцу в кружевах! Да я и не думаю, что ты такой дурак, что сделаешь это.
— Откуда у вас эти ужасные выражения, мэм? — спросил мистер Бьюмарис.
— Слава Богу, я не принадлежу к вашему косноязычному поколению! Кто она?
— Если бы я не знал из своего горького опыта, мэм, что обо всем, что случается в Лондоне, вы узнаете сразу же, я бы сказал, что вы о ней никогда не слышали. Она — богатая наследница, или, во всяком случае, так она говорит.
— О! Ты имеешь в виду девушку, которая живет у этой глупой Бридлингтон? Мне говорили, она красавица.
— Она действительно красива, — признал мистер Бьюмарис. — Но дело не в этом.
— А в чем же?
Он задумался.
— Она — самое забавное маленькое существо, которое я когда-либо встречал, — сказал он. — Когда она пытается убедить меня, что прекрасно разбирается в наших светских играх, она становится как все женщины, но когда — а это, к счастью, бывает очень часто, — задето ее чувство сострадания, она готова пойти на все, чтобы помочь тому, кто вызвал у нее жалость. Если я женюсь на ней, она, без сомнения, будет ожидать, что я начну кампанию по облегчению судьбы мальчиков-трубочистов и, скорее всего, превратит мой дом в лечебницу для бездомных дворняжек.
— О, так вот оно как? — сказала ее светлость, сдвинув брови. — Но почему?
— Ну, она уже навязала мне по одному представителю тех и других, — объяснил он. — Нет, я несправедлив к ней. Улисса она, конечно, мне навязала, но неотразимого Джемми я на самом деле сам предложил взять под свое покровительство.
Герцогиня вновь положила руку на подлокотник.
— Прекрати дурить мне голову! — потребовала она. — Кто такой Улисс и кто такой Джемми?