Благодаря записке мистера Бьюмариса, которая так подействовала на каретного мастера, что он даже игнорировал поступившие ранее заявки трех других владельцев сломанных экипажей, Арабелла задержалась в Грэнтхаме всего на один день. На утро, последовавшее за знакомством с мистером Бьюмарисом, она снова имела возможность из окна холла гостиницы «Ангел и король» наблюдать, как он гарцует на лошади. Она могла бы также полюбоваться лордом Флитвудом, если бы захотела, но, как ни удивительно, она совершенно не думала о его светлости. Верхом на чистокровном скакуне мистер Бьюмарис выглядел великолепно. Она решила, что такой осанки она еще ни у кого не видела. Интересно, что голенища его охотничьих сапог просто сверкали зеркальным блеском, чего, конечно же, никогда нельзя увидеть у жителей провинции.
Охотники ускакали, и двум путешественницам больше просто нечего было делать, кроме как прогуливаться по городу, обедать и скучать над книгами, найденными в гостинице. Но на следующее утро полностью отремонтированная карета сквайра с прекрасно отдохнувшими лошадьми была подана к гостинице, и леди смогли снова отправиться в путь.
К тому времени, когда запыленная карета наконец-то остановилась у особняка леди Бридлингтон на Парк-стрит, даже мисс Блэкберн путешествие ужасно наскучило. Гувернантка была достаточно хорошо знакома со столицей, чтобы не чувствовать ни малейшего интереса к звукам и видам, которые заставили Арабеллу забыть скуку и волнение, как только карета достигла Айлингтона. Все, что девушка здесь увидела, для молодой леди, которая в жизни не была в городе крупнее Йорка, было захватывающим и даже несколько смущающим. От сильного движения у нее закружилась голова, а гудки почтовых дилижансов, стук колес по мостовой и пронзительные крики продавцов угля совершенно оглушили ее. Все как в вихре проносилось мимо: девушка не могла понять, как можно жить в подобном месте и не сойти с ума. Но когда карета, несколько раз остановившись, чтобы узнать дорогу у кучеров конки, говорящих в нос на не всегда изысканном диалекте, оказалась в более фешенебельной части города, шум несколько уменьшился, и Арабелла даже начала лелеять надежду на то, что ей все-таки удалось попасть в Лондон.
Дом на Парк-стрит показался бы слишком громоздким для того, кто привык к разбросанным двухэтажным деревенским строениям, а дворецкий, пригласивший леди в просторный холл, из которого был виден пролет внушительной лестницы, был так величествен, что Арабелле захотелось извиниться за причиненное ему беспокойство: ведь ему пришлось бы объявить крестной об ее приезде. Но тут девушка с облегчением обнаружила, что он призвал на помощь лакея, за которым, совершенно успокоившись, она и проследовала в гостиную на первом этаже.