К утру 14 августа отряд генерала Душкевича в составе пяти батальонов с дивизионом артиллерии занимал взятый им накануне в боях участок позиции к западу от Сольдау у Гросс Ленск.
Убедившись к том, что Генрихсдорф, расположенный к северо-востоку от Гросс Ленска, занят неприятелем, генерал Душкевич приказал только что прибывшему 4-му стрелковому полку атаковать Генрихсдорф с фронта, а сам решил атаковать ту же позицию с фланга.
Атака стрелков с фронта была остановлена противником; атака же с фланга была для германцев неожиданной и оказалась настолько успешной, что произвела у них полный переполох. Было видно, как от удачного действия наших мортир на передней лини неприятеля солдаты начали носиться в разных направлениях: заметались и выдвинутые вперед батареи.
В это самое время совершенно неожиданно было получено приказание об отступлении. По словам генерала Душкевича, передача ему приказания об отступлении последовала при следующих обстоятельствах: сперва отряду было передано по телефону приказание командира корпуса отступать в Сольдау, затем последовало второе приказание от штаба корпуса направлять обозы к Куркау.
Сначала генерал Душкевич категорически отказался верить этому сообщению, но командир саперной роты, державший связь со штабом корпуса и принявший телефонограмму, уверил его, что по голосу передавшего телефонограмму он узнал в нем своего знакомого, также командира саперной роты, но другого батальона.
Приказание это записано в книге телефонограмм штаба 22-й пехотной дивизии начальником службы связи дивизии, поручиком Струзером, слышавшим случайно эту передачу. Записано оно в таких выражениях: «Начальнику дивизии. Командир корпуса приказал медленно отступать на Сольдау. 10 часов 40 минут утра. Поручик Струзер».
Получив приказания об отступлении и об отводе обозов к Куркау, генерал Душкевич постепенно вывел свои части из боя на дорогу к Сольдау и, приказав им двигаться к этому городу, сам на автомобиле, с начальником штаба 22-й пехотной дивизии, полковником Пфингстсеном, поехал к командиру корпуса. По дороге генералу Душкевичу встретился офицер, которого он посылал в штаб корпуса с донесением о положении дел в его отряде. Офицер этот передал, что командир корпуса приказал доложить ему, генералу Душкевичу, что положение корпуса блестящее, что все войска держатся на своих местах и отбивают все атаки германцев. Предполагая ввиду такого сообщения, что переданное по телефону приказание об отступлении было кем-то злонамеренно искажено и что во всем этом могла иметь место измена, генерал Душкевич, в крайне взволнованном состоянии, явился к командиру корпуса и доложил о своей вине, выразившейся в распоряжении об отступлении отряда, так блестяще начавшего наступление на Генрихсдорф. При этом генерал Душкевич представил генералу Артамонову и того самого офицера, который доложил полученную телефонограмму.