Она замолчала и больше ничего не спрашивала, но была в тот раз тихой и более грустной, чем обычно, и, когда они расставались, неожиданно заплакала. Козырин поморщился и постарался побыстрее отвезти ее на вокзал, чтобы посадить в поезд.
Теперь слова, сказанные шабашником, заставили снова вспомнить о Надежде, о том, что она уже давно не звонила. «Не стряслось ли чего?» — всерьез забеспокоился Козырин.
В тот же день он позвонил в облпотребсоюз, но в отделе, где работала Надежда, ему ответили, что она уволилась. Козырин срочно поехал в город.
За долгую дорогу он успел о многом передумать И чем больше думал, чем чаще вспоминал Надежду, тем сильнее гнал машину по пустому ночному шоссе Утром, когда стало светать, усталый и измученный, въехал в город. Впереди, на высоких бетонных столбах, мигало электрическое табло Небольшие, яркие лампочки, сливаясь в цифры, показывали температуру воздуха, московское время и число. 13 июля — машинально отметил Козырин, проехал мимо высоких бетонных столбов, вписался в густой утренний поток транспорта, внимательно следя за дорогой, а сам, не переставая, повторял: «Тринадцатое июля. Что за чертовщина?» В этом числе был какой-то смысл. А-а! День рождения Надежды! Точно. В прошлом году они отмечали его вместе, в Крутоярове, и она еще смеялась, что жизнь у нее будет несчастной, раз родилась тринадцатого.
Козырин не узнавал самого себя. Бросил работу, ночью гнал машину по пустому шоссе в город, и ему почему-то неловко, как ни пытается он сбить эту неловкость, что о Надежде, о ее дне рождения вспомнил случайно. И еще была тревога за нее. Последний раз Козырин тревожился за больную мать и даже не предполагал, что будет беспокоиться еще за какого-то человека.
Старый зеленый дом с причудливой резьбой на карнизе и наличниках, оставшийся одним-одинешеньким среди многоэтажных громад в самом центре города, найти оказалось нетрудно. Он был как тонущий островок среди каменного моря. За все — время знакомства с Надеждой Козырин никогда здесь не был — они встречались в гостинице. И даже не знал, с кем она тут живет. Он, оказывается, вообще ничего о ней не знал.
Загнал машину на стоянку, которая была неподалеку, хотел уже выйти, но хватился, что у него нет никакого подарка. Развернул машину, доехал до магазина, где директорствовал старый знакомый. Тот понял его с полуслова. Через несколько минут Козырин снова ехал к зеленому дому, а на заднем сиденье лежал внушительный пакет, перевязанный голубой лентой.
В глухих воротах, тоже выкрашенных зеленой краской, была маленькая калитка с железным кольцом. Козырин повернул кольцо, оно звякнуло, и на звук глухим, нутряным лаем отозвалась собака. Крохотный дворик покрывала густая трава. В углу стояла собачья будка, и около нее на короткой цепи метался большой лохматый кобель. Прижимаясь поближе к стене, Козырин прошел по узкому деревянному тротуару до крыльца. Дверь ему открыла пожилая полная женщина, очень похожая на Надежду, и он догадался, что это ее мать.