– Еда, – смутился я. – Будущих сослуживцев угостить. Так сказать, влиться в ряды.
– Влиться? – засмеялась она. – Хорошее слово. Надо будет запомнить. Насчет угощения сам догадался или подсказали?
– Догадался! – сказал я.
Эмилия про будущую службу мне ничего не сказала. Утром, едва поприветствовав, умчалась. Выглядела при этом хмурой. Хорошо, хоть вигилов дала в сопровождение. Кора, прощаясь, облила меня слезами. Хорошая она девочка, но…
– Молодец! – одобрила Нонна. – Еду можно. Новобранцу угостить сослуживцев при поступлении в когорту разрешается. Остальное – сюда! – она хлопнула ладонью по столу.
Я подчинился.
– Ого! – воскликнула Нонна, увидев мешок с деньгами. – Кого-то ограбил?
– Сделал удачную ставку.
– На бегах? – оживилась она. – Какой цвет?[46]
– В амфитеатре. Вчера.
Она пристально глянула на меня, но промолчала. Развязав мешок, высыпала деньги на стол.
– Пересчитаю и запишу в книгу! – пояснила. – Получишь обратно, когда уйдешь из претория. Разрешается передать родственникам или друзьям – многие так поступают. Легионеры живут только на жалованье.
Я едва сдержался, чтоб не выругаться. Эмилия – зараза! Трудно было предупредить? Я бы пару монет заныкал – в ту же набедренную повязку. Как теперь без денег?
Лицо Нонны выражало непреклонность, и я смирился. Пересчет занял время. Вчера я стал обладателем шестисот сорока ауреев и небольшой горки мелочи. Все это аккуратно внесли в книгу из сшитых и пронумерованных листов пергамента, и я поставил свою подпись. Вот и все – гол как сокол. Остальные вещи Нонна запихнула в мешок, к которому привязала бирку с моим именем. Трофейные меч и кинжал последовали туда же. В принципе я этого ждал, но все равно пожалел – хорошие клинки. Взамен мне выдали гладиус и кинжал с широким, почти треугольным лезвием. Едва глянув на оружие, я понял: дрянное. Железо, из которого оно сделано, явно мягкое. В завершение на меня надели панцирь – лорику, бронзовый шлем с нащечниками, вручили тяжелый щит – скутум, и копье – пилум. Весило все это счастье килограммов двадцать. Нелегка ты, солдатская доля!
– За одежду и оружие будут высчитывать! – предупредила Нонна.
Вот гадость! И без того обобрали, да еще это!
– Возьми из моих денег! – предложил я. – Там много.
– Нельзя! – покачала она головой. – Уже вписаны.
Я мысленно выругался. Нонна отвела меня к трибуну. В кабинете я щелкнул калигами и принял молодцеватый вид.
– Хорош! – одобрила Валерия и рявкнула: – Посыльная!
В кабинете тут же возникла преторианка. И где они прячутся? Когда шли, в коридоре никого не было…