Строй закричал и загремел щитами. Из своего ряда я видела лицо матери. Она… Сегодня меня точно убьют! Умереть нестрашно, но какой позор!
Мать подняла руку, и шум затих.
– Пугио!
На подгибающихся коленях я вышла из строя. Замерла, не решаясь взглянуть матери в глаза, и вдруг ощутила, что рядом кто-то стоит. Я скосила взгляд. Игрр? Он зачем здесь?
– Разреши сказать, трибун! – звучным голосом сказал пришлый. – Раз мне бросили обвинение, мне и отвечать.
– Пусть говорит Пугио! – завопила Помело. – Тебя не звали!
– Замолчи! – рявкнула мать. – Здесь я решаю! Тебе не мешали говорить, теперь пусть скажет пришлый.
– Благодарю! – поклонился Игрр и снял шлем. Его светлые, давно не стриженные волосы выкатились и рассыпались по плечам.
– С тех пор как я Паксе, из меня пытаются сделать лупу, – Игрр усмехнулся. – Вы, как вижу, желаете знать: зачем я здесь? Почему пришел в когорту? Разве не нашлось другого занятия? Отвечаю: оно у меня было. Имелись дом и семья. Но после того как моя жена пропала, дом забрали, и я оказался на улице…
– Не лги! – перебила Помело. – Какая жена? Пришлые не женятся на нолах. Такого не было с древних времен.
– Трибун! – повернулся Игрр к матери. – В вещах, что я сдал, был кожаный пенал. Вели принести.
– Посыльная! – рявкнула мать.
Преторианка, маячившая за постаментом, сорвалась с места и скрылась в дверях претория. Когорта застыла в ожидании. Обратно посыльная явилась с Нонной, нашим квестором[53]. Подойдя к постаменту, Нонна протянула кожаный пенал.
– Ему! – указала мать на Игрра.
Нонна подошла.
– В пенале два пергамента, – сказал Игрр. – Прошу, достань тот, что больше, и прочти вслух.
Квестор достала и развернула свиток.
– Я, нотариус Констанция Вер, настоящим подтверждаю, что в иды седьмого месяца тысяча девятьсот пятнадцатого года от пришествия легиона, в присутствии свидетелей… – Нонна перечислила имена, – пришлый по имени Игрр Офсяникофф и старший декурион алы «дикие кошки» Виталия Руф заключили брак в строгом соответствии с законами и обычаями Ромы. Подпись, печать…
Квестор свернула пергамент и спрятала его в пенал. По строю прокатился ропот.
– Я помню Виталию, – внезапно сказала Нонна. – Она служила в первой центурии. Во время битвы с сармами ее ранили в голову, а ее мать погибла. Виталия не могла видеть одним глазом, поэтому перевелась в алу «кошек». Хорошая была девочка! Храбрая!
– Она ушла в поход, и турма ее встретилась с сармами, – сказал Игрр. – Виталия попала в плен. Я хочу ее вызволить, потому и попросился в когорту. Надеюсь: рано или поздно, мы пойдем на сарм и спасем Виталию. Я хочу в этом участвовать.