Мы переглянулись. Я перевел надпись, парни заржали. Я поддержал. «Кошки» покосились и засмеялись.
– Это один из пришлых придумал, – сообщила Лола. – Раньше таких картин в Роме не было.
Нашли, что позаимствовать! Закона против порнографии на вас нету! Успокоившись, мы закрутили головами, разглядывая дома и улицы. Последние были мощеными и достаточно широкими, чтобы встречные повозки могли разминуться. Дома сразу за стенами стояли многоэтажные, а ближе к центру показались облицованные мрамором роскошные дворцы. Крыши некоторых покрывали листы меди. Пару раз встретились площади, окруженные величественными зданиями с лесом колонн – то ли храмы, то ли обиталища местной власти.
На площадях красовались мраморные и бронзовые статуи – мужчины и женщины. Женщины задрапированы в длинную, спадающую ниже пят одежду, а вот мужики стояли совсем голые – даже фиговых листков не наблюдалось. Агрегаты у всех были в рабочем состоянии. У мраморных статуй они выделялись более светлым цветом, а у бронзовых просто блестели. Парни, заметив, захихикали.
– Что это? – спросил я Виталию, указав на статуи.
– Обычай, – смутилась она. – Если подержаться за фаллос, богиня пошлет удачу.
Я перевел, парни засмеялись.
– Пусть за мой подержатся! – предложил Олег и ухмыльнулся. – Удачу гарантирую.
Переводить его слова я не стал. Ала спешилась возле одного из помпезных строений, я, Виталия и трибун поднялись по мраморным ступеням. За дверью оказался просторный зал, освещаемый из окон под крышей. Стекол в окнах не имелось. Трибун подвела нас к мраморному столу. За ним восседала женщина в длинной, до пят, тунике.
– Гражданин Игрр желает подать жалобу! – объявила трибун.
Женщина кивнула и взяла из стопки, лежавшей перед ней, лист пергамента, после чего обмакнула заостренную камышинку в бронзовую чернильницу. Процедура не затянулась. Трибун под наши молчаливые кивки продиктовала обвинение, я и Виталия, взяв протянутую камышинку, поочередно поставили подписи, после чего трибун заверила их отпечатком перстня. Затем, обернувшись, отдала приказ. Двое воинов ввели в зал связанную Лавинию.
– Передаю обвиняемую в руки претора! – объявила трибун.
Подскочившие воины в кожаных доспехах взяли Лавинию под локти и увели. Трибун и мы вернулись к але.
«Быстро у них! – оценил я. – У нас бы часами мурыжили!» Я склонился к уху Виталии:
– Что дальше?
– Претор назначит время суда, – таким же шепотом пояснила она и вздохнула: – Только я не верю, что он состоится!
– А нам и не нужно! – подмигнул я.
Она глянула удивленно, но не решилась спросить. Вокруг топорщились любопытные уши.