— Значит, вас убьют, эмир… — спокойно и задумчиво, словно о чем-то другом думая, проговорил старший сержант. — Убьем…
В его голосе откровенно слышалось равнодушие к жизни и принципам эмира Гаримханова. А Далгат Аристотелевич очень старался говорить страстно и красиво, чтобы показать себя с лучшей стороны. Но старался, как оказалось, зря, и он произнес с горечью в голосе:
— Тебя это, старший сержант, не волнует, я вижу…
— Волка волнует судьба овец, когда он забирается в овчарню?
— Нет. Волк — хищник…
— Почему же тогда Волкодава должна волновать судьба Волка? И вообще, я не Аллах, чтобы передо мной читать истигфар. Мне не нужна ваша исповедь. И запомните, эмир, что волкодав не видит разницы между волком и шакалом. Тот и другой одинаково вредны для человека. И волкодав уничтожает их. Без сомнения, без угрызений совести — просто уничтожает.
— Не путай волка с шакалом! — возмущенно бросил эмир.
— Не повышайте тон. Ваша власть кончилась. Вы мне сейчас высказывали исповедь волка, а я слышал исповедь шакала. Вы, как шакал, нападали на тех, кто не мог дать вам отпор. Вы не нападали на части спецназа, потому что вам тогда было бы не уйти. Вы всем джамаатом убивали участковых полицейских. Всем джамаатом на одного, защищающего и себя, и свою семью. Сколько таких нападений на счету вашей банды? Если мне память не изменяет, семь… Вы точно так же вырезали вместе с семьями представителей сельской власти. Пять семей вырезали… А представители власти даже оружия не имели, разве что охотничьи ружья. Их жены и дети вообще были беззащитны. Нападать на слабых — это привилегия шакалов. И убегать, когда становится опасно. Вы со своей бандой однажды приходили в село Старые Атаги, хотели убить участкового. У вас банда тогда была около тридцати человек, как свидетели говорят. Но в гостях у участкового было девять омоновцев, и вы побоялись вступить в бой. Узнали об омоновцах и сразу сбежали. Это чисто шакальи манеры. Шакалья трусость… Волки тоже, впрочем, не самый храбрый народ и мало чем от шакалов отличаются. Может быть, только силою и аппетитом, злобой и завистью. Но и те, и другие слабее волкодавов. И боятся их. А волкодав уничтожает волков и шакалов не потому, что хочет свою власть установить. Он защищает людей и их имущество.
— Аллах решает, кому быть сильным и править, а кому становиться жертвами и подчиняться. Все в воле Аллаха, и все по его воле.
В голосе Гаримханова, впрочем, совсем не было смирения, когда он говорил о воле Аллаха. Видимо, эмир считал, что его Аллах создал только для того, чтобы править людьми и убивать слабых. Самомнение Далгата Аристотелевича могло только насмешить старшего сержанта Чухонцева, но он даже не улыбнулся.