— Далеко еще? — Цацики задал этот вопрос уже шестьдесят два раза. Один раз на каждые десять километров.
— Пожалуйста, не гони! — просила Мамаша уже тридцать семь раз — раз в десять километров на всем пути от Худиксвалля до Эстерсунда.
Родителей Йорана звали Майя и Аллан. Они были очень добрые и жили в большом доме. Единственная проблема заключалась в том, что, кроме как смотреть телевизор, делать там было совершенно нечего.
Мортен сразу оккупировал самое удобное кресло и встал только тогда, когда Майя позвала всех к столу.
— Это еще что за… — пробормотал Мортен, с ужасом глядя на пальты, которые раскладывала гостям Майя.
Пальты оказались большими серыми склизкими булочками, начиненными кусочками жирной свинины, и есть их полагалось с маслом и брусничным вареньем.
— Спасибо, мне один, — сказала Мамаша и подмигнула Цацики, который тоже попросил себе только один пальт. Самый маленький, хотя он все равно был чересчур большой.
Йоран взял сразу два. Аллан и Майя — тоже.
— Ешьте, — шикнула Мамаша на Цацики и Мортена, когда Майя пошла за новой порцией пальтов, которые стояли на плите в большой кастрюле. Первую порцию смели Йоран и Аллан.
Цацики окунал кусочки пальта в брусничное варенье и быстро проглатывал, запивая молоком. Он съел всё, кроме начинки. Мортен, слабак, даже не попробовал. Мамаша съела половину.
— Эх вы, стокгольмцы, — засмеялась Майя. — Не знаете, что такое настоящая еда.
— Еще как знаем, — невежливо ответил Мортен. — «Макдоналдс» и пицца.
— Всё, у меня пальтовая кома, — прикончив седьмой пальт, простонал Йоран и улегся на диван.
— Отдохните и вы, — сказала Майя. — А я принесу кофе.
— А у вас не найдется того вкусного печенья? — спросил Цацики. — Помните, которое вы присылали нам на Рождество?
— Еще бы, — ответила Майя. — Конечно, найдется.
— А ты, Йоран, может, выпьешь чего покрепче? — предложил Аллан. — После долгой-то дороги.
— О да, не откажусь, — сказал Йоран.
— Ты что, даже не поможешь своей маме с посудой? — спросила Мамаша у Йорана.
— Пусть мальчик полежит, — сказала Майя. — Уж о посуде я позабочусь.
Йоран улыбнулся Мамаше.
— Избалованный маменькин поросеночек, — закатив глаза, поддразнила она его. Йоран притянул ее к себе и поцеловал.
— Любовь, любовь, — пропел Аллан и подал Йорану рюмочку коньяку. — Ведь ты же не будешь?
— Нет, — ответила Мамаша, — я кормлю.
Да, в Эстерсунде было совершенно нечего делать, кроме как смотреть телевизор и спать. Цацики и Мортена положили на одну большую кровать в подвале. Вся постель была усыпана колючими крошками чипсов. Это Мортен насорил. После ужина он тайком сбегал в киоск и купил три пачки. Цацики вообще почти ничего не досталось. Теперь Мортен валялся в кровати и без конца пукал под одеялом. Он опять напялил наушники и всякий раз, пукая, прерывал свое фальшивое пение и довольно улыбался. Словно тут было чем гордиться.