Цацики и Рецина (Нильсон-Брэнстрем) - страница 29

— Мортен! — воскликнула она и попыталась обнять Цацики. — Как же ты вырос! — Из ее голубых глаз полились слезы.

— Мортена нет дома, — сообщил Цацики и захлопнул дверь прямо перед носом рыдающей тетеньки.

Вечно он забывал спросить, кто это, прежде чем открыть дверь.

Женщина позвонила снова.

— Мортен еще не пришел из школы, — сказал Цацики через щелку для писем.

— Можно я его подожду? — спросила она, прижавшись своим розовым ртом к щелке для писем.

— Нет, нельзя, — сказал Цацики. — Мне не разрешают впускать в дом чужих.

— Но я не чужая. Я же Соня.

— Не знаю никаких Сонь! — крикнул Цацики в щелку для писем. — Уходите! А не то я вызову полицию.

— Но я мама Мортена! — закричала тетенька так громко, что Мэрта из соседней квартиры открыла дверь — узнать, что происходит. Тогда Цацики тоже осмелел и открыл дверь.

— Вы Соня Гонсалес? — спросил он.

Соня Гонсалес кивнула.

— Мама Мортена?

— А ты, должно быть, тот самый мальчик со странным именем?

— Да, я Цацики, — ответил Цацики.

— Теперь-то я вижу, что ты — не Мортен, — сказала Соня Гонсалес. — У тебя карие глаза. А у Мортена — голубые. Самые красивые голубые глаза на свете.

— В этом я не очень уверен, — усомнился Цацики. — Но точно знаю, что у него много прыщей.

Соня Гонсалес была не похожа на Мортена — загорелая, пышная и вообще какая-то булочкообразная. Круглые щеки, круглый рот, большая круглая грудь, не вполне умещавшаяся в лифчик под обтягивающей розовой майкой. Круглые бедра в тесных, еще более розовых брюках. Единственное, что у нее было не круглым, — это длинные блестящие розовые ногти.

При взгляде на Соню Гонсалес сразу становилось ясно одно — она обожает розовый цвет.

Они долго сидели в гостиной друг против друга, не зная, что сказать.

— Так почему вы бросили Мортена? — спросил наконец Цацики. — Я считаю, что мамы не должны бросать своих детей.

— Я не хотела, — прошептала Соня Гонсалес. — Я поехала отдыхать и встретила Карлоса. Он был такой добрый и романтичный. В отличие от Калле, он обращался со мной, как с королевой. Понимаешь, папа Мортена обижал меня. Особенно когда выпивал.

Соня Гонсалес достала из сумочки носовой платок и высморкалась.

— И вы оставили Мортена с таким человеком? — осуждающе спросил Цацики.

— С Мортеном Калле всегда был добр. Кроме Мортена, его ничто не волновало. Ну и кроме выпивки, конечно. Я думала, он бросит пить, когда ему придется одному заботиться о сыне.

— И вы не скучали по Мортену? Мамаша всегда без меня скучает, когда мы расстаемся.

— Конечно, скучала. Каждую минуту. — Но Калле угрожал, что убьет меня, если я посмею приблизиться к Мортену. В конце концов и к горю привыкаешь.